Для начала немного о том, как появился этот диск. 1995 год, осень: Сергей Курехин и Кенни Мильонс (более известный как Кешаван Маслак) гастролируют в Японии, где знакомятся с Отомо Йосихиде и договариваются о совместных концертах здесь же через год. 1996 год, лето: смерть Сергея Курехина. 1996 год, осень: Кенни и Отомо дают два концерта в Москве и Петербурге в память о Сергее. 1998 год, зима - весна: Отомо в Токио редактирует и ремикширует запись их с Кенни московского концерта в Центральном Доме художника; дальнейшая работа над диском идет в Москве. 1999 год: CD "Без Курехина" увидел свет.
Оформлен альбом прекрасно, это вызывает вполне заслуженные комплименты в адрес фирмы и дизайнера Игоря Гуровича. Решение буклета в белых, красных и синих квадратах с затейливо структурированным текстом на двух языках от продюсера Николая Дмитриева и Кенни Мильонса делает его вполне самостоятельным художественным объектом.
Ну а теперь о главном, то есть о содержании. Семь безымянных фрагментов, семь композиций в духе новоджазового (возможно, точнее будет сказать "вместоджазового") авангарда. В первую пьесу я откровенно не въехал: даже при неоднократном прослушивании сочетание конкретных электронных и собственно музыкальных звуков показалось слишком механистичным и лобовым. Самая большая, шестая композиция, в которой можно найти самые разнообразные элементы — от минимализма до рока, — в своей второй части вызвала сильнейшее раздражение. Мне уже доводилось, комментируя для "Jazz — Квадрата" один из дисков Джона Зорна с музыкой к какому-то фильму, говорить о том, что без визуального ряда такие работы теряют две трети своей привлекательности. Вот и здесь, слушая взрывы хохота и аплодисментов в зале ЦДХ, чувствуешь себя тупицей, который безуспешно силится постичь смысл только что услышанного анекдота, в то время как все кругом надрывают животики от смеха. Зато финал этой композиции, выполненный "а-ля рюс", позабавил: полустеб, полуреверанс в адрес собравшихся в зале соотечественников Курехина.
Все остальные вещи понравились безоговорочно. Они воспринялись как некие фонопсихограммы различных состояний человеческой души. Так, второй фрагмент под этим ракурсом отражает повседневную жизнь с определенным ритмом стандартных дел и забот, третий — состояние веселья, четвертый — тревоги, пятый — стресса. Последнюю пьесу можно считать своеобразной электронной молитвой. Наверное, это молитва за упокой души Сергея Курехина, друга и коллеги обоих музыкантов, ставшего после своей ранней смерти почти сакральной фигурой среди приверженцев современного авангарда.