Поиск
Авторизация
Логин:
Пароль:
Забыли свой пароль?

Пресса

СЕРГЕЙ КУРЁХИН
Интервью с самим собой

 

 

Сергей Анатольевич, мы хотели бы поговорить с Вами на разные темы для специального издания, посвященного выходу фильма С. Дебижева "Два капитана -2", в котором Вы играете одну из главных ролей. Возможно ли это сделать сейчас?

Сейчас нет, а минут через десять - можно. Дело в том, что через 10 минут закончится мой индивидуальный цикл перемещения солей животного происхождения в мозг из печени. Таким образом я контролирую обмен веществ в моем организме и, если Вы будете говорить со мной в это время, я за себя не ручаюсь.

/Прошло 10 минут. Взгляд Курёхина приобрел некоторую осмысленность, и мы решили начать пробовать/.

Сергей Анатольевич, в одном из интервью Вы сообщили, что Вы - ошибка природы. Что Вы имели в виду?

Дело в том, что природа в моем лице пыталась сделать курицу. Все мои повадки - куриные. Хотя иногда бывают странности. Я, например, время от времени начинаю рыть нору в земле, что, насколько я знаю, курицам не свойственно, скорее лошадям.

Нам кажется, что Ваш способ отвечать на вопросы - это попытка увильнуть от ответа. Очень хотелось бы услышать от Вас что-нибудь искреннее.

Я постараюсь быть предельно искренним.

Тогда мы хотели бы поговорить о политике. Каково Ваше отношение к активизации коммунистов в стране?

Коммунисты - очень милые и симпатичные люди. Только хари у них противные. Я, правда, не совсем понимаю, что они хотят, но сразу видно, что они настоящие патриоты чего-то.

Крайне любопытно. В таком случае, Вы можете сказать что-нибудь о Жириновском?

Жириновский - тоже очень милый и симпатичный человек. Играть роль полуидиота его заставляют. Скорее всего - это Бурбулис, фамилия Бурбулис этимологически связана с Карабас-Барабасом, и тогда сразу становится видна его сущность.

А от сущности до бытия - один шаг, как любил говорить покойный Хайдеггер. Линия Маркс - Энгельс - Бурбулис - Карабас-Барабас еще ждет своего исследователя. Кстати, мне недавно сказали, что Маркс и Энгельс - не муж и жена, а три абсолютно разных человека.

После того, как Вы в одном из номеров "Огонька" нелицеприятно отозвались о Невзорове, изменилось ли Ваше отношение к нему?

Я не совсем понимаю, зачем он ведет эту ужасную программу. По-моему, его тоже заставляют. Это происки либо евреев, либо педерастов. То есть, это происки крайне правых реакционных сил, либо крайне левых прогрессивных, точно не помню. Либо крайне средних. Мне кажется, что ему лучше подошла бы роль ведущего какой-нибудь другой программы, например, "Бурда Моден представляет".

Сергей Анатольевич, а Вы хоть приблизительно представляете, что на самом деле происходите нашей стране?

Мне Гребенщиков говорил, что наша страна куда-то идет. Кстати, он возглавил движение по переносу столицы из Москвы во Владимир. Только таким путем можно восстановить Российскую государственность и Святую Русь. Меня он обещал назначить Великим князем.

Вы христианин?

Да, я - православный, хотя всю свою жизнь я посвятил кабалистике. Дело в том, что я нашел ошибку, которую допустили Раймонд Луллий и Альберт Великий при создании Голема. До этого все мои попытки создать Нового Человека приводили меня к созданию Вечного Жида. Кстати, Карл Маркс тоже был Вечным Жидом. Я проследил движение ВЖ [Вечный Жид - прим. автора] в истории. Но увидел я его только в наше время. И долго стоял перед этой тайной, пока не понял, что Вечный Жид - это я. С этого момента я понял, что Космос - един и что совсем не обязательно исследовать макрокосмос, как это делает вся современная космонавтика. Мы сконструировали космический корабль и отправили его в микрокосмос, т.е. во внутренний духовный мир человека. Корабль пилотируют две курицы - Мышка и Пышка. У нас в планах запуск искусственного спутника души. В процессе исследований нам удалось расщепить духовный атом. Таким образом, мы вплотную подошли к созданию духовной атомной бомбы.

А кто это "мы"?

Я, Псевдо-Дионисий, Ареопагий, Наполеон и Гоголь.

Ваше любимое чтение?

Некрасов. По ощущению юмора с ним может сравниться только Тарас Шевченко, но юмор у Некрасова более изящный. Также очень люблю Борхеса, Розанова, Шестова. Достоевского люблю за невменяемость и мощную многозначительность, прости, Господи, мои прегрешения. Пикуля не люблю, тяжел для понимания.

Любимый композитор?

Каравайчук. А вообще-то любимых композиторов много. Терпеть не могу только Шостаковича. Сумбур вместо музыки. Да и двух шипящих, согласитесь, многовато для одного слова. Кстати, Сталин тоже его недолюбливал, а у него, как это всем известно, был довольно тонкий вкус.

Собираетесь ли Вы в ближайшее время где-нибудь гастролировать?

Недавно меня пригласили в Италию, то ли на работу, то ли на излечение, я так и не понял. И еще я готовлю новую программу для Франции. Называется она "Бородино II". В этой программе я попытаюсь расквитаться с французами за все.

И еще два слова о фильме "Два капитана - 2". Фильм, по-моему, художественный. Он рассказывает о том, что Мао-цзе-дун и Чан-кай-ши были сиамскими близнецами, а не китайскими, как это считали до сих пор. Начинается он со сцены концерта "Рок против оргазма". Цель фильма - доказать, что оргазм присущ как живой, так и не живой материи. Это практически все, что я помню. Извините, но мне уже пора идти копать. Всего доброго.

 

====================================================================

 

 

Интервью с Сергеем Курехиным, состоявшееся в Доме Кино в 91-м или в 92-м году

Сергей КУРЕХИН:

 

"НЕ НАДО ЗАРАБАТЫВАТЬ МНОГО ДЕНЕГ,

ДОСТАТОЧНО ДЕЛАТЬ ТО, ЧТО ХОЧЕТСЯ"    

(Интервью с Сергеем Курехиным, состоявшееся в Доме Кино в 91-м или в 92-м году...) 

- Сережа, что это такое - "Курицца Рекордс"? Чем угрожает человечеству этот проект?

- Никаких серьезных ударов по сознанию - как по массовому, так и по элитарному - не будет. Просто я решил создать маленькую компанию, она будет выпускать то, что мне нравится. Во-первых, я хочу выпускать собственные проекты, а во-вторых, я буду делать различные лицензии. И использовать свои знания в области звукозаписи, которые накопились на протяжении многих лет. Я уже вел переговоры со многими маленькими компаниями, они с удовольствием будут предоставлять мне возможности для лицензирования. Или мы будем как-то обмениваться. Может быть, моя компания потом развернется и станет широко действующей, как это было с... вылетело из головы... когда он делал свою компанию, то тоже говорил, что она маленькая, а потом выпустил Генри Кау, Олдфилда, ТАНЖЕРИН ДРИМ и его компания стала одной из самых мощных корпораций, которая владеет самолетами и прочим...

 

- Ты можешь представить себя в качестве владельца самолета?

- Конечно. Вполне. Скорей даже не самолета, а целой гвардии самолетов, целой эскадрильи, раскидывающей пластинки...

 

- Но до того, как ты станешь летчиком, ты собираешься стать продюсером?

- Да. Но это закономерно. Сначала я начинаю выпускать пластинки, а потом автоматически перехожу к летчику, потому что летчик от музыканта практически ничем не отличается, просто все зависит от количества градаций...

 

- Таким образом, появляется мостик между твоим Центром Космических Исследований* и "Курицца Рекордс"!

- Само собой.

 

- Как они будут координировать между собой?

- Я сейчас настолько перестал понимать, что является ценностью в мире, а что не является... то есть, как понимать? Мне просто малоинтересно разграничение шкалы и уровня ценностей, так что деятельность "Курицца Рекордс" и Центра Космических Исследований для меня одно и то же...

 

- Получается, что ты бы мог подписаться под словами Чарлза Мэнсона, который говорил... или писал...

- До или после тюрьмы?

 

- Пожалуй, до... "В мире нет ни добра, ни зла, ни преступления, ни греха".

- Ну, это развитие любой из богословских концепций. Что является дьяволом? Есть ли он? Существует ли он? Существует ли он внутри Бога или он от него отпал? Грехопадение... и прочее, прочее, прочее...

 

- Но фактически, это концепция имморализма.

- Да, верно.

 

- Она близка тебе?

- Имморализм?

 

- В том плане, как его трактовал Андре Жид?

- Мы о "Курицце" хотели говорить... (Курехин смеется, интервьюер также гогочет и серией неразборчивых междометий подтверждает, что именно тема "Куриццы" его интересует больше всего.) Я сначала долго мучился с названием. Название должно быть естественным, поскольку проект сориентирован на наш внутренний рынок, на русскоязычного человека. Ему должно быть близко и понятно название. Но поскольку я связан с международными делами, то это слово должно легко запоминаться, нести в себе русский национальный колорит и в то же время иметь какие-то соприкосновения с западным миром. Наисложнейшая задача. Вот так и возникла "Курицца". "Курицца" имеет частичное отношение к моей фамилии - первые три буквы, и это тоже как бы ассоциируется; а потом "Курицца" мне тем нравится, что она очень подходит для названия фирмы грамзаписи.

 

- Курицу можно нарисовать...

- Да, можно нарисовать. Сейчас эмблема уже готова, это будет такая двуглавая курица, по типу нашего старого герба. Что такое курица для нашего человека? Это родное животное, понятное любому - и взрослому, и ребенку, оно быстро запоминается, не несет в себе усложненной семантической нагрузки. Оно очень простое. Проблема возникла с правописанием, потому что для англоязычного человека трудно прочитать "курица"... ведь это наше слово, а нужно, чтобы ему было понятно...

 

- Так ведь курица будет нарисована.

- Ну и что же, что нарисована? Само слово должно что-то напоминать, должен возникнуть круг ассоциаций, близких и понятных. Я долго мучился с правописанием, потому что буквы "ц" в английском нет. Я писал "зет" - получалось "куриза". Я показываю иностранцу, он читает "куриза"... а это никак не соответствует. Но потом возник механизм, который мне очень понравился и я утвердился в мысли, что название правильное. Я сделал не "з", а два "зет". Получилось, как в итальянском языке, как в слове "пицца". И хотя это не англоязычное слово, а итальянское, но и англичане, и американцы знают, что такое пицца.

 

- Даже и у нас теперь знают.

- Да. И вот я стал показывать не просто "зет", а два "зет". И любой американец сразу говорит: "ку-ри-ца"... Как пицца звучит. Сразу возникает что-то итальянское, автоматически срабатывает "пицца". Любой иностранец, которому я показывал это название, говорил: "Что-то знакомое...". Так вот и началась "Курицца".

 

- Каким будет объем производства?

- Примерно 25 тысяч пластинок.

 

- А в дальнейшем?

- Посмотрим. Сначала выйдет мой альбом - музыка из различных кинофильмов. Потом я хочу выпустить свой фортепианный альбом, слегка минималистский. А потом - совместный проект с Борисом Гребенщиковым. Мы уже начали его делать. Он будет печататься довольно большим тиражом, потому что он песенный и ориентирован на широкую аудиторию. У меня уже есть договоренность о некоторых лицензиях. Могу даже сказать, о каких именно. Например, я беседовал в Чикаго с Эдвардом Вилкинсоном, это замечательный черный музыкант и у него есть своя крошечная компания. Он выпустил несколько альбомов, это музыка настолько высокого класса! Потом у меня есть договоренность с западногерманской фирмой "Цензор Рекордс". Также я очень хочу выпустить еврейскую музыку, сыгранную музыкантами, которые живут в южных штатах - в Новом Орлеане, Луизиане, Техасе. Это еврейская музыка, пропущенная через блюз, они играют польки с блюзовым тоном.

 

- Твоей фирмой может быть выпущен кто-нибудь из отечественных исполнителей, кроме БГ?

- Чтобы что-то выпускать нужно, чтобы мне очень понравилось.

 

- Ты можешь сейчас назвать кого-нибудь конкретно?

- Пока нет. Пока что меня на нашей музыкальной сцене мало что радует.

 

- А ПОП-МЕХАНИКА функционирует?

- Она функционирует также, как раньше, то есть фрагментарные концерты на Западе, в среднем, один раз в три месяца.

 

- Ты не собираешься выпускать "Антологию ПОПУЛЯРНОЙ МЕХАНИКИ"?

- Нет, нет. ПОП-МЕХАНИКА ориентирована не на звукозапись, а только на концертное исполнение, я и не старался никогда так выстраивать звук, чтобы можно было потом выпускать концертную пластинку.

 

- Но иногда, как я помню, на концертах получались совершенно замечательные моменты и хотелось бы их послушать снова...

- Понимаешь, дело в том, что в ПОП-МЕХАНИКЕ, на концерте, все в сиюминутной форме, это одна большая композиция. Примерно 80 процентов происходящего всегда было ориентировано на сценические эффекты, а остальное - на музыку. Можно, конечно... Но тогда музыкантов надо приглашать в студию и записывать отдельные фрагменты...

 

- Концерты ты не хочешь записывать?

- Нет. Это малоинтересно все. Это совсем неинтересно.

 

(Пауза. В самом деле, чего уж тут говорить, если неинтересно. Интервьюер озабоченно курит. Курехин рассеянно смотрит на перемещающихся по фойе Дома Кино людей, кому-то кивает.)

Я очень много интересовался в последнее время этнической музыкой на территории бывшего Советского Союза.** И в отличие от Артема Троицкого, который находил массу привлекательного в этой музыке, я вообще ничего не нашел. Это даже поразительно: огромная страна, с разнообразной культурой... умирающих, малых народов и всего, чего угодно!.. Но, как правило, все это только на уровне экзотики. ЧОЛБОН мне совсем не нравится. Мне хочется чего-то... я сейчас полагаюсь только на... Словом, я уже могу себе позволить полагаться только на то, что мне нравится действительно и по-настоящему. Я могу делать большие промежутки и вообще не выпускать пластинок, но я не выпущу ни одной пластинки, которая хоть чем-то мне не нравится! Коммерция меня практически не интересует. Мне главное, как это говорят бизнесмены, подвести к нулю. В принципе, не надо зарабатывать много денег, достаточно делать то, что хочется. Это для меня достаточно важно. Мне главное объем и масштаб! Прости за тупость и банальность...

 

- Я это место в интервью оставлю обязательно.

- Да? Хорошо! (Обращается к кому-то из проходящих мимо.) Здравствуйте, Аркадий Петрович! Как съездили?...

 

 

 

 

(c) ИВАНОВ-Пресс.

 

 

 --------------------------------------------------------------------------------

 

Примечания к интервью:

 

* Центр Космических Исследований - структура, которую возглавлял Курехин, входившая в состав "Общества А-Я" в начале 90-х;

 

** ...бывшего Советского Союза - стало быть, интервью состоялось после 1991 года, так как СССР (Союз Советских Социалистических Республик) 25 декабря 1991 года закончился, в этот день флаг СССР над Кремлем был спущен, а взамен был поднят флаг Российской Федерации.

 

 

====================================================================================================================

 

            CAPTAIN FANTASTIC - 2

 

...Я подошла к залу за полчаса до концерта. С двух сторон к входной двери устремилась нормальная молодежная толпа, отчаянно жаждавшая билетика. Мне повезло - пресс-билет был у меня уже в кулаке. Ливерпуль, известное дело - город страстных футбольных болельщиков, и я не поручусь, что часть из них не болеет и за ПОП-МЕХАНИКУ. Но публика на представлении оказалась довольно зрелой по возрасту, и поэтому окна, двери и стулья остались целы. Дело в том, что билеты распределял местный горсовет и членов его легко было узнать в зале по сдержанному респектабельному виду и вишневому галстуку, однако, и они тепло принимали ПОП-МЕХАНИКУ, вместе с сильно карнавализованными молодежными элементами - кто в средневековом камзоле, кто в прическе 20-х годов а ля Лиля Брик, кто в живописных заклепках и с ярким гребнем панка над немолодым сорокалетним лицом.

Сцена была украшена огромным портретом Леонида Ильича Брежнева, осененного красными знаменами, и задолго до начала концерта репродукторы разносили во всю мощь благородное величественное "Из-за острова на стрежень". Двое из четырех ленинградских музыкантов вышли салютовать публике в солдатских гимнастерках с медалями. Шла полная травестия, т.е. передразнивание штампов официальной советской культуры, накопившихся за три четверти столетия. В номере представления, в котором самозабвенно дирижировал Курехин, всего себя превратив в дирижерскую палочку, были вписаны: местный ансамбль волынок, артистов-концертино, африканские барабанщики, классический вокал, греческий музыкант со своим, не знаю как называется, но что-то вроде мандолины, национальным инструментом, со статуей, вдруг ожившей и, казалось, прямо из стенной ниши, поднявшейся над огромным старинным органом. А когда вдруг участники спектакля принесли ведро цветов и, достав изящные стебли, или стали закусывать под нежную греческую музыку, избивая своего художественного руководителя букетами, я подумала, что Сальвадор Дали был бы рад встать из гроба и полюбоваться этой ожившей родственной ему живописной метафорой. Не хватало только поющих лошадей, танцующих коз и аккомпанирующих гусей. Все это предполагалось, но пожарная охрана воспротивилась и искусству пришлось отступить. Леонид Ильич, печально поводя бровями, смотрел на это интернациональное безобразие. Публика же с полчаса после окончания представления не могла разойтись по домам от возбуждения.

А на следующий день я спросила у нашего музыкального обозревателя Алексея Леонидова, как стало возможным выступление курехинской дружины на ливерпульских подмостках?

- Концерты такого рода, как ни странно, возможны только на энтузиазме, потому что ни один нормальный западный промоунтер, который хочет заработать какие-то большие деньги или который относится ко всему чисто по-деловому, не возьмется за такую работу, требующую совершенно безумного вклада энергии, каких-то идей и затрат финансовых средств. Поэтому такие вещи чаще всего делаются полулюбителями, заболевшими музыкой Сергея Курехина. Так было и в Швеции, так было и в западном Берлине. У Сергея Курехина есть вахоризма, и в те или иные моменты определенные люди просто "заболевают", ими овладевает безумие, то самое безумие, которое Курехин хочет показать своим выступлением. И они вдруг начинают осознавать, что они должны сделать эту вещь рано или поздно. И вот такой человек - Колин Феллоуз из Ливерпуля. Он посмотрел их выступление в Швеции и Западном Берлине и он совершенно заболел. Он поднял на это дело весь Ливерпуль. Более того, Колин Феллоуз выискал где-то цитату из речи Рейгана, в которой Рейган сказал, что настоящая свобода и демократия - это тогда, когда парни из Ленинграда берут в руки гитары, покупают билет на самолет, летят в Ливерпуль и играют там вместе со всеми. Вот что, собственно и произошло здесь.

Алексей Леонидов, встретившись с Курехиным, спросил его, когда он узнал о составе ливерпульского выступления.

- Точно узнал за несколько дней до выезда. У меня всегда возникает ощущение концерта - это самое важное. А в это ощущение включается место, в котором я буду выступать, т.е. зал, страна, приблизительная аудитория. То есть когда возникает ощущение концерта, тогда же я начинаю более целенаправленно думать о мелодическом решении этого всего. Я обычно приезжаю с ансамблем солистов, которые являются основными солистами и, когда я точно узнаю накануне состав тех людей, которые привлечены к концерту, я сижу ночь перед репетицией. Репетиция, как правило, всегда одна.

- Значит, если вы приехали в субботу вечером, а репетиция была у вас в воскресенье, то у вас была бессонная ночь с субботы на воскресенье, и именно в это время все устраивается. Теперь: вы пришли в воскресенье в зал и увидели все эти гигантские силы, которые Ливерпуль бросил на ваше представление, они изменили как-то вашу первоначальную концепцию построения программы?

- Нет. Они только добавили чуть-чуть. Во-первых, я увидел, что по бокам идут все время статуи, а как не обыграть статуи военачальников и деятелей английской революции - это было бы невозможно. Так же большой орган, который тоже был немедленно задействован, как и все остальное.

- Как вы сами оцениваете концерт в Ливерпуле по сравнению со всеми предыдущими вашими выступлениями?

- Ну он ничем резко не выделялся. Мне трудно говорить об ощущениях, которые возникают у меня после концерта, потому что у меня остается ощущение чудовищной усталости и невосприятия вообще ничего, что происходит вокруг.

- Ну хорошо, тогда я позволю себе сейчас рассказать, что написал о вашем концерте корреспондент газеты "Гардиан". Он все это назвал выражением "дивайн меднесс", что означает - "святое безумие", и он написал такую вещь, что в Ливерпуле до вашего приезда были и ирландские волынщики, и оперная певица, и африканские барабанщики - все. Для того, чтобы соединить всех на сцене и для того, чтобы все так бесшовно состыковать, нужен действительно большой талант. Наверное, им пришлось ждать именно того момента, когда к ним кто-то приедет, в данном случае им оказался человек из советского Союза, там тоже была такая мысль, что все происходит под красным флагом.

Но как вы относитесь к тому, что я вам сейчас рассказал?

- Во-первых, лестно слышать, что я талантливый человек (смех), а во-вторых, я практикую в себе довольно длительное время, можно сказать с детства, особый род конструирования вещей, совершенно до этого не конструируемых. Дело в том, что я очень много занимался русской философией, и считаю, что основным моментом русской культуры является тотальное безумие, и это самое тотальное безумие старались культивировать на протяжении долгого времени. Что такое тотальное безумие - это попытки соединить вещи абсолютно несоединимые в нормальных условиях. Вот и это я стараюсь делать с максимальной отдачей и прикладываю все свои внутренние безумные силы и ресурсы.

Пока в Ливерпуле поклонники и болельщики ПОП-МЕХАНИКИ ломились на представление, руководимое Курехиным, в Лондонской галерее Раап, в самом центре города, в Белгравии, открылась выставка работ двоих солистов ПОП-МЕХАНИКИ - Африки и Тимура Новикова.

На ней побывала Иллона Медведева.

- Это очень интересное событие. Мне недавно был звонок от одного московского художника, который спросил, стоит ли очередь на выставку Африки. Очередь, к сожалению, не стоит, но хотелось, чтобы стояла, т.к. несмотря на то, что с точки зрения чистого искусства эта выставка может быть не так интересна, но социально - она очень привлекательна.

Идея организации этой выставки - показать этих художников. Колин Феллоуз был очарован их искусством, атмосферой, которую он увидел в Ленинграде и хотел донести до лондонской публики этот кусочек живой художественной жизни России. Поэтому он выбрал самые разные работы. Например, одна работа Африки "Доска почета" под названием "Искусство образцового качества", украшенная пластмассовыми цветами, купленными в галантерее Африкой. Вся она разукрашена в безумно красивые цвета, ткани, вышитые полотенца вокруг портретов политических деятелей. Работы его не очень свежи, но очень забавны, и когда смотришь на них с точки зрения - хороша ли эта картина, потому что это все-таки картина - конечно, они оставляют желать несколько лучшего. Намного интереснее работы Тимура Новикова с художественной точки зрения. Это большие коллажи на тканях, в основном они выполнены из двух кусков ткани, сшитых вместе, разного цвета. На этом основана вся его композиция.

К примеру у него есть триптих, посвященный революционной тематике. Одно полотно красное, над ним черное с белыми звездочками посреди, под красным полотном плывет крейсер "Аврора", очень-очень маленький, а одна звездочка выделена, вокруг нее лучики и написано "Полярная звезда". Собственно, он не взял никаких новых символов, не принес никаких новых идей, но когда такое маленькое изображение на таком большом листе, оно выглядит комичным, выглядит как-то по-новому. Картины очень живые, они имеют такой заряд, такую большую энергию, и если они не сообщают много идей, с точки зрения искусства, то с точки зрения художественной жизни нового мировосприятия - они очень-очень интересные.

Критикой было замечено очень мало, потому что главные события происходили в Ливерпуле, и было бы очень интересно показать эту выставку в Ливерпуле, так как она сама по себе должна быть поддержана музыкальными событиями, потому что все эти художники полифонические личности, они пишут картины, пишут стихи, издают книги, и это должно видеться в контексте. К сожалению, их изобразительное искусство без контекста понять очень сложно, оно теряет больше половины и, к сожалению, практически никто не имел возможности видеть и выставку, и музыкальное представление в Ливерпуле.

А. Леонидов: - Организаторы ПОП-МЕХАНИКИ отыскали где-то цитату из речи Рейгана, в которой он говорил о свободе и демократии. Пророчества бывшего американского президента сбылись, правда в некоторой извращенной форме. С ПОП-МЕХАНИКОЙ приехал все-таки представитель обкома комсомола.

В своем невероятном, фантасмагорическом шоу Сергей Курехин свел вместе оркестр ирландских волынщиков, струнную секцию королевского симфонического оркестра, оркестр-концертино - их было сорок человек, греческого музыканта и оперную певицу, африканских ударников и танцоров, специалистов борьбы кунг-фу... Показу мод сопутствовал госпел, в сопровождении старинного органа, группа советских гитаристов была дополнена ливерпульскими рокерами, и все это божественное и безумное действо проходило на фоне огромного портрета Леонида Брежнева, который то блаженно улыбался, то плакал или хмурился, в зависимости от подсветки прожекторов.

Всеволод Новгородцев: - Я только хотел бы добавить, что цитата Рейгана была найдена где-то в записи и крутилась и в начале, и в конце концерта. Рейган выступал сначала в роли пророка, и пророчество на сцене тут же сбывалось.

Алексей Леонидов: - Местные критики писали следующее: "Мы знали, что в нашем интернациональном городе существуют все эти этнические культуры, но для того, чтобы свести их вместе, нам нужно было действительно дождаться того дня, когда к нам приехал Сергей Курехин из Ленинграда и соединил все это под красным знаменем". Не знаю, планировал ли все это Сергей, но гласность одержала еще одну победу. Он очаровал всех ливерпульцев, я не удивлюсь, если его провозгласят почетным гражданином этого славного города. Ему так и не удалось насладиться Лондоном. Его буквально разрывали на части журналисты, и ему пришлось дать бесчисленное количество интервью. Это дело нелегкое, если принять во внимание, что Сергей плохо себя чувствовал. Во время представления ПОП-МЕХАНИКИ он объелся ядовитых английских цветов, и у него, как впрочем и у Африки, и у Тимура, началась аллергия.

Всеволод Новгородцев: - Простите, дело не в английских цветах, он наелся ириса, а ирис, всякому известно, цветы ядовитые. Я был с супругой, она меня за руку дергала, - что он с ума сошел, ему же плохо будет. Короче говоря, у него покраснели глаза, раздулся нос, он не мог дышать и т.д.

Алексей Леонидов: - Чтобы не повторяться в своих ответах, которые продемонстрировали склонность журналистов к одним и тем же вопросам, ему приходилось все время импровизировать.

"Как влияет гласность на развитие музыки в СССР?" - восторгаясь собственной смелостью, спросил журналист журнала "Уайл". "Не знаю, - разочаровал его Сергей. - Вроде бы музыка лучше не стала, да и музыкантов хороших не прибавилось".

Но самое замечательное интервью Курехин дал рецензенту шотландского журнала. "Почему ваше выступление происходило на фоне портрета Брежнева?" - спросил журналист. "Видите ли, - сказал Курехин, - у нас была заветная мечта, чтобы Леонид Ильич стал членом ПОП-МЕХАНИКИ и выступал с нами, но, увы, ему не повезло и он умер. А вот с Энди Уорхолом произошла другая история. Он умер уже после того, как согласился стать членом ПОП-МЕХАНИКИ".

"Правда ли, что когда вы выпустили свою сольную пластинку, первую, вас обвинили в том, что запись была ускоренной?"

"Правда, - сказал Сергей. - Но вы понимаете, дело тут в том, что есть определенные несоответствия между скоростью моей игры на рояле и скоростью восприятия этой музыки у критиков. Поскольку их мозг работает очень медленно, то запись им показалась ускоренной".

Шотландский журналист стал подозревать, что запахло жареным. У него вспотела верхняя губа. "Почему вы каждый раз даете разные ответы на одни и те же вопросы?!" - в отчаянии спросил он. "Понимаете, - сказал Курехин, - когда я отвечаю на вопрос, я совершенно искренне говорю то, что чувствую в данный момент. И это правда! Но правд много!!"

Обалдевший шотландец смотрел на обаятельного Курехина большими глазами: "Каковы ваши планы на будущее:" - прохрипел он.

"Умереть." - тихо с улыбкой ответил Капитан...

Передача "Би-Би-Си",

апрель 1991 года.

Запись Евгения Киселева.

("У. Б-Б").

 

=========================================================================================================

 

ХЭППЕНИНГ

Это был первый концерт ПОПУЛЯРНОЙ МЕХАНИКИ Сергея "Капитана" Курехина в СПб и, наверное, вообще первый концерт ПОП-МЕХАНИКИ.

  Восторг, растерянность, естественное недопонимание увиденного Автором очевидны, поэтому он прибег к форме диалога...

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Место действия - кафетерий ресторана "Москва" на углу Невского и Владимирского проспектов - или Сайгон. Стоит один, потом к нему подходит другой. Они пьют кофе, курят и так без конца...

1-й: Что такое ПОПУЛЯРНАЯ МЕХАНИКА? Джаз?

2-й: Конечно, нет.

1-й: Рок? Фри? Джаз-рок?

2-й: Ни в коем случае.

1-й: Но как-то все это должно называться?

2-й: Если вам так уж нужен термин, то назовем ПОПУЛЯРНУЮ МЕХАНИКУ музыкальным хэппенингом, в котором были использованы элементы рока, джаза, джаз-рока, фри-джаза и всего остального.

1-й: Концептуальная акция?

2-й: Зачем же так сложно? Просто тотальный синтез. А вообще-то, в выступлении ПОП-МЕХа ничего сверхъестественного и ирреального не было. Совершенно незачем ломать голову и искать тайны, скрытый смысл.

1-й: А был ли в этом концерте вообще какой-нибудь смысл?

2-й: Смысл - в эксперименте. Курехин захотел собрать все, что можно в одну кучу и посмотреть, что из этого выйдет. Он и раньше, в период существования авангардного клуба при ДК Ленсовета делал подобное, только не столь глобально.

1-й: А зачем на сцене стоял Цой? Похоже, что просто так.

2-й: Вот именно.

1-й: Но ведь тогда на сцене мог находиться кто угодно...

2-й: И ничего страшного не случилось бы.

1-й: Если так рассуждать дальше, то можно додуматься до...

2-й: Как раз к этому Курехин и стремится. В хэппенинге может произойти все, что угодно, таковы правила игры. Звучит музыка - достаточно странная, не так ли? Тут же по сцене бродит Африка, колотя барабанными палочками по всему, что подвернется под руку; в правом углу - живое олицетворение бесстрастного Востока - Цой, неподалеку от него кошмарный неоромантик Густав, тут же и Гребенщиков, в темных одеждах, в черных очках, похожий на добродетельного убийцу - то отвесит церемонный поклон, то застынет в идиотской позе. Возникает веселая обстановка абсурда, и это как раз то, что нужно. Логика Кэррола, Дали и Беккета! Происходит смещение привычных понятий и зрительского восприятие подготавливается к самому невероятному. Структура исполняемого сочинения довольно сложная, недаром кто-то из жюри упомянул о сонатном построении. Любое музыкальное произведение подчиняется общим закономерностям - нарастание, кульминация, развязка. Так и здесь. Завершился, например, фрагмент "Рок-н-ролл". Раз импровизация является одним из непременных условий хэппенинга, то после завершения фрагмента наступает "нулевое" время. Даже если Курехин и остальные знают, что должно произойти в дальнейшем, все равно необходим переходный мостик. Он может быть построен с помощью отрывочных музыкальных фраз, разрозненных аккордов, скрипов, шумов - так и было; чтобы помочь аудитории "переключиться" начинают действовать "актеры", т.е. их алогичные действия служат практическим целям. Боб приносит бревно, вместе с Курехиным они начинают его пилить и т.д. Публика расслабленно, хотя и с немалым интересом, начинает наблюдать за странными поступками, происходит незаметная разрядка, отдых, расслабление. Потом начинается следующий эпизод.

1-й: Не слишком ли много иронии?

2-й: Прежде всего необходимо учитывать личность Курехина. Он по натуре разрушитель, возмутитель спокойствия. Когда он играет с кем-то - с АКВАРИУМОМ, с Вапировым, - то придерживается определенного стиля; а когда сам является идеологом, то возникает нечто иное. Он играл в своей жизни разное - от регг-таймов до авангарда, но рамки какого бы то ни было конкретного жанра его стесняют и поэтому он предпочитает свободные формы. Может быть, ему важнее всего поиск, а не конкретный результат. Я знаком с его творчеством года с 1972 и не припомню, чтобы он придумал что-либо позитивное, ни одна из его идей не легла в основу нового стиля. Традицию он не создал. Зато Курехин постоянно борется со штампами, с любыми проявлениями стандартного мышления. Пусть при этом возникает масса перегибов - зато идет поиск. А ирония... разве без ее помощи можно выйти за пределы обыденного?

1-й: И все-таки, не слишком ли много было иронии?

2-й: Обычно у Курехина ее больше. Раньше он жутко издевался над традиционным джазом, однажды в его оркестре размалеванный Гребенщиков свинговал на басу. Можете себе представить, что это был за свинг! Не то, чтобы теперь Курехин стал добрее, однако в фестивальном выступлении ПОП-МЕХа главным элементом была не пародия, а ироническая стилизация. Каждый из элементов этой гигантской музыкальной мозаики исполнялся в своем натуральном виде. Почти что в натуральном. Возьмем "Цыганский фрагмент". Если бы приехала Пономарева (это и предполагалось), то "цыганщина" прозвучала бы абсолютно органично, хотя и не без некоторой иронии.

1-й: Пономарева опять стала бы мяукать, как десять Йоко Оно вместе взятых... Это уже надоело.

2-й: Каждый делает то, что умеет. Но "мяуканье" не стало бы, как мне кажется, гвоздем программы, и это важно, ведь Курехин использовал самые разнообразные средства, которые достаточно гармонично объединились. Значит, сверхзадача хэппенинга...

1-й: О, интересно! Как же вы определяете его сверхзадачу?

2-й: Как гимн музыке! Не джазу, не року, а музыке вообще, музыке, как идее объединения. Поэтому и ирония была мягкой. Ведь когда люди общаются между собой на празднике (а рок-фестиваль и есть такой праздник) разве они не улыбаются, не смеются?

1-й: Вы говорите не о том, что было на самом деле, а о том, что бы вы хотели видеть.

2-й: В смысле фестиваля?

1-й: В смысле МЕХАНИКИ.

2-й: Я исхожу из своих собственных ассоциаций и ощущений. Мне подобная концепция представляется убедительной. По принципу такого "монтажа аттракционов" можно построить самые разнообразные музыкальные конструкции.

1-й: Значит, Курехин все же создал нечто позитивное?

2-й: Карнавал - это плохо?

1-й: Нет.

2-й: Курехин создал карнавал, хэппенинг. Люди по-новому стали относиться к музыке, к ее возможностям, и в этом огромная заслуга Сергея. Он как бы распахивает почву, а что на ней вырастет - узнаем завтра.

1-й: И все-таки, выступление ПОП-МЕХАНИКИ далеко от совершенства.

2-й: А я и не спорю. Я вообще ожидал большего. Многое сорвалось по техническим причинам, были погрешности в композиционном смысле, местами не хватало элементарного вкуса, исполнительский состав оказался неровным. Серьезная проблема: с кем делать Курехину подобные спектакли? Ему нужны разные музыканты, которые вместе составили бы ансамбль, способный играть все, что угодно. Кто-то сильнее, кто-то слабее - не важно, ведь Курехин поступает как некоторые режиссеры, приглашающие сниматься непрофессиональных актеров, ему необходима фактура, обретающая художественную значимость в системе нетрадиционных смысловых связей. Поэтому даже весьма средний музыкант, умело "вмонтированный" в ткань композиции и четко выполняющий свои функции, вносит вклад в общее дело. Нужны и солисты-виртуозы. Ведь коллективная импровизация требует специальной подготовки и тончайшего взаимопонимания, этого непросто добиться. Чернов играл блестяще, но раз не было Вапирова, Чекасина и других мастеров, то пришлось Чернову отдуваться за всех. Он опытнейший джазмен, умеет играть в разных стилях и во многом благодаря ему выступление ПОП-МЕХа стало успешным. После Чернова соло Булычевского выглядело очень скромно, хотя медная группа смотрелась в целом неплохо.

1-й: А Рахов?

2-й: До Чернова ему еще далеко...

1-й: Но он уже имеет свой звук! Я вот что еще заметил: когда играл Чернов, Рахов очень внимательно за ним наблюдал, а когда играл Рахов, то Чернов не без удовольствия прислушивался к его игре.

2-й: Да, от Рахова зависело очень многое, ведь он, Кондрашкин и Гриня Сологуб исполнили несколько "странноигровских" проигрышей. Исполнительских "диалогов" между солистами порой не хватало, очень добротный фон давали струнные, а вот если бы еще играл Мержевский...

1-й: Фольклорная группа какова? Потрясающий эффект!

2-й: Вы, я вижу, начинаете входить во вкус.

1-й: Аппетит приходит во время... Кстати, на чем играли фольклористы?

2-й: Какие-то закарпатские духовые инструменты.

1-й: Сюда бы еще ситар, балалайку и банджо!

2-й: Думаю, что Курехин имеет их в виду.

1-й: Интересно, как бы отнеслись к его поведению на сцене профессиональные дирижеры?

2-й: Это их проблема. Разве можно дирижировать подобным бэндом, стоя за пультом?

1-й: Эллингтон не стоял за пультом.

2-й: Но и не прыгал, наверное, по сцене в разные стороны, не носился как угорелый... Курехин как дирижер... нет, здесь нужно какое-то другое слово... Сергей эмоционально соответствовал происходящему, и это важнее всего!

 

СПб, 1985.

 

(с) Старый Рокер.

На снимке: Капитан Курехин, Боб Гребенщиков, Джоанна Стингрей; 1985 г.

 

===========================================================================================

 

 

СЕРГЕЙ КУРЕХИН: ЕГО УРОК ДРУГИМ НАУКА?

   

1989 год. Время причудливых переплетений старого, коммунистического и нового, демократического. Когда верхи не хотят, а низы еще живут по-старому. Пик популярности профессии журналиста. Общество сотрясают все новые и новые сенсации. Неужели Павлик Морозов — выродок и отцеубийца? На Стаханова пахала вся бригада? Есенина убили, Маяковского застрелили, Пупкина съели, а Ленин — вообще гриб...

    

     С последней теорией на Питерском телевидении, самом популярном в то горячее время, выступили Сергей Курехин и Сергей Бугаев (часто упоминаемый в печати под псевдонимом Африка). “Ленин — это типичный представитель царства грибов. Вот броневик, на котором выступал Владимир Ильич. Если его перевернуть, то по форме все это безошибочно напоминает шляпку гриба, а тело Ленина — это его грибница. Личность гриба более сильна, чем личность человека, и грибная личность замещает личность человека, если человек начинает употреблять галлюциногенные грибы”. Имелось в виду, что Ленин и остальные вожди революции употребляли галлюциногены. Все это проходило в популярной политической программе “Пятое колесо”. Лица вещающих были абсолютно серьезны. Лишь один раз интервьюер Сергей Шолохов не выдержал, а вслед за ним рассмеялся и Курехин. Но этот смех обалдевшими зрителями не был воспринят как самобезоруживание. В коммунистической прессе поднялась волна протеста. “Нет, — писали они. — Ленин не может быть грибом, потому что он — человек. У человека и гриба разная морфологическая структура. Ленин умел ходить, говорить, даже петь. А может все это сделать гриб?”

     Теория “Ленин-гриб” была последней каплей в развенчании идей коммунизма — над вождем пролетариата можно шутить. А также первым показательным PR-выступлением — с помощью телевидения можно пустить в общество самую абсурдную идею. Лишь бы заманчиво звучало. “Не было бы Курехина, не было бы и Жириновского, Анпилова, Лимонова. Не было бы и Ельцина с его публичными танцами”, — считает Тимур Новиков, питерский художник, друг Курехина и документальный оформитель идеи “Ленин-гриб” (подыскивал ленинские цитаты и ссылки в воспоминаниях соратников на “грибное” происхождение Ильича). Бугаев, кстати, до сих пор развернуто и аргументированно комментирует грибную “телегу”. “Чтобы лучше понять, почитайте “Мифы народов мира”, раздел “Грибы”.

     Новиков, кстати, отказался появиться в кадре, потому что, во-первых, не считал себя постмодернистом, как Курехин и Бугаев, а во-вторых, не хотел, чтобы его имя связывали с пропагандой наркотиков. Сам Курехин никогда наркотиков не употреблял и галлюциногенных грибов не ел — на этом сходятся все близко знавшие его люди. Более того, не пил и даже не курил. Был индифферентен к женщинам, кроме своей жены. Спортом не увлекался, но сознательно вел вполне здоровый образ жизни.

     Он скончался в 42 года от очень редкого заболевания. Врачи называют его раком сердца, хотя определение “рак” тут не очень подходит. Примерная статистика заболевания — 1—7 случаев в 100 лет. За год до смерти он прошел полное онкологическое обследование. Никакого действия болезни не было обнаружено. Версия, что Курехин “посадил” сердце наркотиками, отпадает. Что же случилось с гением (так называют его практически все, кто лично общался с музыкантом)? Может быть, он заглянул в какие-то запретные сферы?

     “Курехин был человеком чрезвычайно образованным. Он для себя изучал совершенно разнообразные вещи. Были периоды, когда он фундаментально изучал мифологию, семиотику — науку о знаках, русскую религиозную философию, персонализм, феноменологию. В 80-х годах серьезно увлекся московским концептуализмом и, наконец, национал-большевизмом, за что на него обиделись многие представители питерской интеллигенции, — вспоминает музыкант Сергей Летов, много лет игравший в составе “Поп-механики”. — Последние годы я с ним редко общался. Но мой брат Егор Летов, как раз друживший с ним в это время, говорит, что Сергей изучал произведения Алистера Кроули — основоположника сатанизма. Его теория “Ленин-гриб” — это одна из тысяч его мистификаций. Просто благодаря телевидению она попала в поле зрения общественности”. Телеведущий Сергей Шолохов, предоставивший трибуну для выступления Курехина, считает, что именно то, что он открыл миру эту тайну, стало впоследствии причиной его гибели.

     Сейчас многие политики и общественные деятели всеми силами пытаются попасть на телеэкран, считая, что это верный путь к известности, популярности и деньгам. А стоит ли?

    

"Московский Комсомолец" от 30.11.2000

Ольга Терешкова

 

 

 

====================================================================

 

 

 

САГА О НАСТОЯЩЕМ КУРЕХИНЕ

 

Лидер “Поп-Механики” считал себя архигениальным и боялся сглаза

  В этой истории на первый взгляд нет ничего удивительного. Тривиальный сюжет. Только вот герой этого сюжета — не обыкновенный человек. Он сочинял необычную до странности музыку, он писал яркую, парадоксальную прозу. Слушая его мелодии, кажется, что ты перемещаешься в другое измерение; читая его произведения, теряешь грань между сном и явью; глядя на его киногероев, видишь его. Настоящего. Он всегда был слишком честный, слишком настоящий. Особенно в любви. Он не выносил искусственности ни в чем. Самый его большой комплимент женщине: “Она такая... настоящая”. Вот только давая интервью, он никогда не говорил о себе полной правды. Когда он говорил хоть немного правдиво — его не публиковали.

     Сергей Курехин стал первой настоящей легендой питерского андеграунда. Временами кажется, что он был не чем иным, как мифом. Музыканты северной столицы открыто признают, что с его уходом закончилась эпоха ХХ века для Санкт-Петербурга.

     Сергей Курехин умирал медленно. Сначала отнялись ноги. Затем он стал терять зрение. А потом врачи объявили приговор: саркома сердца. Жить ему оставалось месяц...

    

     “Настя плюс Серега” — эту надпись он нацарапал на стене в ее парадном 20 лет назад. В Питере не принято реставрировать старые дома, лишь иногда жители домов сами замазывают краской разрисованные стены. Но вопреки всем обстоятельствам именно эти три слова много времени выбивались из-под краски.

     — Пока мы вместе, эта надпись будет здесь всегда, — загадал однажды Сергей.

     Сегодня от строчки осталось только одно слово — “Настя”...

“Каждая наша встреча заканчивалась перепалками”

     ...Ленинград. 1980 год.

     Настя даже представить себе не могла, что когда-нибудь станет женой музыканта. Профессорская дочка, закончившая английскую спецшколу и поступившая в Ленинградский университет на географический факультет, она не сомневалась, что выйдет замуж за ученого. Так оно и сложилось. В 19 лет Настя познакомилась с Никитой, кандидатом математических наук.

     — Мой первый муж был серьезным ученым, не ходил на подпольные концерты, но был знаком со многими питерскими музыкантами, — вспоминает она. — Кстати, именно он познакомил меня с Борисом Гребенщиковым, через которого позже я узнала Курехина. Что интересно, Никита и Сергей родились в один день, год и месяц. А оказались такими разными! Прожили мы с первым мужем всего два года. Наверное, это был неправильный брак. Я выходила замуж без особого осознания семейной жизни.

     В то время, когда Настя заканчивала институт, готовилась к защите диплома, Курехин считался уже одной из первых величин в советской рок-музыке. В Лондоне он выпускал собственные пластинки, о нем писали зарубежные джазовые журналы. А главное, он сам не сомневался в своей гениальности.

     — На самых первых наших встречах он часто повторял: “Я гений!” Этим он мне жутко не нравился. Ведь ему тогда было всего 28 лет. Поэтому каждая наша встреча заканчивалась словесными перепалками, — рассказывает Настя Курехина.

     С первого взгляда Настя с Сергеем не произвели друг на друга никакого впечатления, встречались совершенно случайно у общих знакомых. Курехин только развелся с женой и закрутил роман с новой девушкой. Настя занималась своим бракоразводным процессом. Сергей всегда пользовался бешеной популярностью у женского пола, поэтому после знакомства с Настей не сомневался, что невзрачная кудрявая девочка по уши влюблена в него. Однако каково было его удивление, когда за полгода знакомства Настя не посетила ни одного из его концертов! Это его задело.

     — Все девчонки мечтают попасть на концерты “Поп-Механики” и “Аквариума”, а ты как будто специально игнорируешь их... — обратился он как-то к Насте.

     Поддавшись уговорам Курехина, Настя все-таки попала на его концерт. 12 апреля 1982 года. В зале произошел скандал. Когда музыканты взяли первые аккорды и появилась ассоциация взлета космической ракеты, на сцене лопнул шарик. В этом действии чиновники усмотрели насмешку над советской космонавтикой. На некоторое время коллектив “Поп-Механика” вошел в разряд запрещенных.

     — Меня меньше всего тогда интересовали подробности скандала, я была шокирована услышанным, мне не хотелось ни с кем разговаривать, я пешком дошла до дома, а в голове все время звучала его музыка, — говорит Настя. — Наверное, это был переломный момент. Я влюбилась. В его музыку...

     После очередной вечеринки они ушли вместе. С тех пор не проходило и дня, чтобы Настя и Сергей не встречались. Курехин посещал с Настей публичные библиотеки, слушал лекции, помогал носить сумки из магазина.

     — Он звонил мне каждый день в одно и то же время, в 9.30 утра, и мы шли гулять. Мы не расставались ни на минуту. Как я тогда защитила диплом, одному Богу известно.

     Однажды, сидя в “Сайгоне”, Сергей обнял Настю и сказал странные слова:

     — Мы будем самой счастливой парой, у нас все будет хорошо, но имей в виду: больше, чем десять лет, я не проживу.

     Настя тогда не обратила внимания на эти слова — вспомнила она их много позже...

“Наш дом — наша крепость”

     Обычная питерская пятиэтажка недалеко от Исаакиевского собора. Последний этаж. Ярко-розовая обивка двери сразу бросается в глаза. Та самая квартира, в которой так мечтал жить Курехин.

     — Привет, я Федя, — встречает меня большеглазый мальчик лет семи. — Это наша кошка, проходи сюда. Ой, какой магнитофончик, мама, купи мне такой же...

     Трехкомнатная квартира поражает не только своими размерами, но и планировкой. Ни одного прямого угла.

     — Мы долго искали квартиру, — улыбнулась вдова Сергея Курехина, Настя. — Была масса вариантов, но когда мы увидели эти комнаты — полукруглые, треугольные, неправильной формы, — сразу поняли: это наше. Четвертого мая мы выбрали эту квартиру, а на следующий день Сережу положили в больницу...

     Мы расположились на кухне. Вокруг звучала необыкновенная музыка: Воробьиная оратория Сергея Курехина...

     — Сергей заметно отличался от всей питерской рок-тусовки. Яркая внешность, неоспоримая гениальность — ты не ревновала его к окружающим женщинам, фанаткам в конце концов?

     — Мы очень бережно относились друг к другу, поэтому никто из нас никогда не давал повода для ревности. Единственный кризисный момент наступил после двух лет общения. Мы еще не успели расписаться. Сергей однажды пришел и сказал: “Нам надо либо расставаться, либо жениться, просто встречаться я не могу”. И мы решили проверить свои чувства. Расстались на несколько месяцев. Меня тогда многие отговаривали: “Только представь, какая у вас совместная жизнь получится с рок-музыкантом!..” А вся жизнь сложилась как большой праздник. Когда он уезжал на гастроли, у меня становилось тяжело на душе. Когда его не стало совсем — думала, сойду с ума.

    — Настя, ты говоришь, что ваша жизнь превратилась в праздник... Как Сергей создавал такое настроение?

     — Например, когда я лежала в больнице, наша палата целый месяц находилась на карантине, посетителей не пускали. Так Сережа по три-четыре раза в день передавал мне цветы и долго-долго стоял под окнами, чтобы только посмотреть на меня. Мне тогда все женщины в палате завидовали... Он постоянно ходил со мной по магазинам и помогал носить тяжелые сумки. Когда я ему говорила: “Тебе же нельзя, ты музыкант, как же пальцы?..” — тогда он брал еще более тяжелые сумки и что-то бурчал в ответ. Он был мужчиной во всех отношениях. Однажды он сказал фразу, которая запомнилась мне на всю жизнь: “Ради тебя и наших детей я готов отдать жизнь”. Это были не пустые слова. Кстати, за все 14 лет совместной жизни мы даже ни разу не поссорились.

     — Cвадьбу играли?

     — Это было очень смешно. Как-то он подошел ко мне и сказал: “Терпеть не могу бюрократию, поэтому ты сама все узнай и скажи мне, что нужно делать и куда идти”. Слова “пожениться” он даже не упомянул. В загсе были большие очереди, я каждый день искала людей, которым можно было дать взятку... В итоге мы сначала поехали в свадебное путешествие по Крыму и только потом расписались. Вот только кольца и белое платье так и не успели купить. Но свадьбу все-таки отметили. Собралось много народу, все жутко напились. Даже драку учинили...

     — Рок-музыканты в то время были страшно нищими. Курехин же часто ездил по заграницам, записывал альбомы в приличных студиях — выходит, вы не бедствовали?

     — Мы никогда ни в чем не нуждались. Помню, в начале 1990-х, когда продукты покупались исключительно на талоны, когда народ бедствовал, когда в Питере образовались криминальные тусовки, Курехин и БГ стали делать масштабные вечеринки. Это выглядело как пир во время чумы. А вообще, когда у нас появлялись деньги, Сережа раздавал их знакомым под музыкальные проекты и всегда повторял: “Если есть деньги, их надо сразу тратить”. Когда он уезжал на гастроли, всегда оставлял записку: “Целую. Трать, пожалуйста, деньги”.

     — До тебя у Курехина была еще одна семья. Насколько мне известно, он бросил жену с ребенком?..

     — Я ничего не знаю о его прошлой жизни. Почему-то никогда не спрашивала его о первой жене, сам он тоже не затрагивал эту тему. Первый раз после развода он встретился с бывшей женой на свадьбе их дочери. Больше они не встречались. А с дочерью и с внуком он общался всегда.

     — Ни одна рок-тусовка не обходится без загулов, наркотиков, алкоголя... Говорят, Сергей тоже сильно пил, особенно в последние годы?

     — Не скажу, что Сергей совсем не пил. Бывало, он уходил в запои, но это случалось довольно редко. Примерно раз в полгода. А что касается последних лет жизни, он старался вообще не притрагиваться к спиртному. Сережа плохо себя чувствовал, еле передвигался, плюс ко всему — жесткий гастрольный график. А вообще, в отличие от всех рок-музыкантов, он был достаточно консервативным человеком и очень домашним. Семью он ставил превыше всего. Даже к себе домой никогда не приглашал друзей. Боялся сглаза. Считал: мой дом — моя крепость.

     — Творчеству каких питерских музыкантов Курехин завидовал?

     — Сережа считал себя архигениальным композитором и не завидовал никому. Смешно, но он совсем не умел обижаться на людей. Считал самым большим наказанием для окружающих, если его нет в компании. А вот многие на сегодняшний день суперрок-звезды, как выяснилось, завидовали ему по-страшному, хотя тщательно скрывали это.

     — Наверняка друзей у него все равно хватало?..

     — Например, на наших глазах вырос Витя Цой. Мы его очень любили. Он был милым, скромным, обаятельным мальчиком, пока не переехал в Москву. Столица его сильно изменила. С Майком Науменко всегда находили общий язык на вечеринках, но тесно не общались, так что его запои не приходилось наблюдать. Конечно, Гребенщиков долгое время был почти что членом нашей семьи. А вот с Башлачевым как-то не сложилось. “Не мое это”, — сказал однажды Сергей. Я думаю, Саш Баш мог обидеться.

     — Настя, а как родилась теория “Ленин — гриб”?

     — Однажды мы смотрели какую-ту передачу о гибели Есенина. Там приводились туманные аргументы, на что Сережа сказал: “Так можно доказать все что угодно!..” И решил доказать нечто совершенно абсурдное. Привел на передачу “Пятое колесо” своих друзей-ученых, и они поведали на всю страну, что Ленин — гриб. Удивительно, но многие поверили! Нам рассказывали историю, как одна старушка пришла в музей Ленина и требовала объяснений: почему ее всю жизнь заставляли верить в человека, который на самом деле был гриб?! А для Сережи это был всего-навсего шуточный эксперимент.

“Все эти два месяца я жила как в аду”

     В апреле 1996 года Курехин вернулся из Москвы в Питер. Записал музыку к фильму, сделал оперу в Большом театре. Настя встречала его на перроне Московского вокзала. Сергея на руках выносили из вагона...

     — Бурная, видно, у вас поездочка была? — улыбнулась она.

     Сережа оказался трезв.

     — Что-то с сердцем ночью плохо стало, да и ноги еле идут, — устал, видимо, очень... — грустно улыбнулся он.

     На следующий день Курехин весь день пролежал в кровати. Вызвали врача.

     — Мне нельзя в больницу, у меня завтра самолет во Франкфурт, я должен лететь, по приезде обязательно у вас полечусь, — пообещал он врачам.

     В тот вечер медики сделали Сергею кардиограмму. Сказать что-то определенное не смогли, но опасность вычислили сразу.

     — В последнее время он всегда торопился, как будто чувствовал, что не успеет сделать задуманное, — вспоминает Настя. — Весной 1996 года мне приснился странный сон, будто Сережа ушел к другой женщине со словами: “К тебе я больше никогда не вернусь”. А ведь тогда у нас только-только все начиналось. Сереже предложили написать две оперы для Большого театра, мы собирались вместе на гастроли в Японию и купили эту квартиру...

     7 мая Курехина положили в палату для онкологических больных. Диагноз был редчайший: болезнь — одна из страшнейших и неизлечимых — саркома сердца. По медицинской статистике, каждый год от рака сердца умирают два человека во всем мире. В России Сергей Курехин оказался первым... Причину его болезни выявить так и не сумели. Многие тогда сомневались, правильно ли был поставлен диагноз. Ведь за год до смерти Курехин прошел полное онкологическое обследование. Тогда болезнь не обнаружили.

     — Вход к таким больным у нас строго ограничен, но для Сергея мы сделали исключение. Друзья практически поселились у него, — вспоминают питерские врачи. — Мы не знали, сколько он проживет. Не могли установить точную дату, когда болезнь стала прогрессировать. Если верить медицинским прогнозам, каждый день мог стать последним. Здесь произошло какое-то чудо. Он продержался ровно два месяца. Невероятно...

     Курехин провел в больнице два месяца. Все это время на тумбочке рядом с кроватью не увядали его любимые алые розы. Настя практически жила в больнице. На тот момент они только выехали из старой квартиры, а на новой еще не успели прописаться. Знакомые устроили у него настоящий видеоклуб. Так как к больному запускалось ограниченное число людей, в конце дня около палаты выстраивалась живая очередь. Музыкальный Питер, казалось, любил и боготворил Сережу.

     В начале июня Курехину сделали операцию.

     — После операции врачи сказали: “Шансы на выживание равны нулю”, — рассказывает Настя. — До этого даже у врачей теплилась какая-то надежда...

     16 июня Курехину стукнуло 42 года. На этот праздник съехалось больше 50 человек. Это был первый день рождения, который он решил отметить. Дарили в основном цветы. Жить ему оставалось две недели.

     — Настя, наверное, я скоро умру, — сказал как-то Сергей накануне дня рождения. — Зачем мне подарки? У меня к тебе лишь одна просьба: покрести сына и сама покрестись...

     В день рождения мужа Настя пришла в палату с серебряным крестиком на шее.

     Настя до последнего дня не верила, что Сережа умрет. Она ездила в Сибирь за природными лекарствами и кореньями, приглашала экстрасенсов... Последним шансом было отправить мужа оперироваться во Францию. Сергей наотрез отказался. Он не позволял окружающим верить в худшее. Постоянно шутил по поводу своей болезни, только вот поездок никаких не планировал и о работе не говорил. Он все еще верил в чудо...

     Чуда не произошло.

     — Все эти два месяца я жила как в аду. Мне казалось, что все это происходит не со мной, все скоро закончится и начнется нормальная жизнь, — вздыхает Настя.

     9 июля 1996 года Сергей умер, не приходя в сознание.

     Казалось бы, диагноз поставлен, причина смерти известна. Но существует здесь какая-то мистика, как считают знакомые музыканта. Курехин всегда увлекался мифологией, русской религиозной философией, феноменологией. В последние годы с головой ушел в произведения Алистера Кроули — основоположника сатанизма. Теория “Ленин — гриб” взята именно оттуда. Это как раз одна из тысяч мистификаций Кроули. До сих пор говорят: именно то, что Курехин открыл миру эту тайну, стало впоследствии причиной его гибели...

Лиза Курехина,как и ее отец, умерла во сне

     — После его смерти моя жизнь резко изменилась. Я продолжала посещать те же компании, ходить на те же вечеринки, но все воспринималось как-то иначе. На все мои просьбы прежние друзья отвечали: “Это твои проблемы, решай их сама”. И тут я вспомнила слова Сергея: “Без меня вы пропадете”. Мне было настолько плохо, что я думала только о смерти. Выжить помогли дети. Единственное, что у меня осталось после Сережи.

     Сергей был прав, когда говорил, что у него совсем нет друзей. Те, кто считали себя таковыми, оказались на самом деле завистниками. Я до сих пор помню, как рыдала, когда Сереже посмертно вручали премию “Ника”. Он не хотел этого и вообще пренебрежительно относился к подобного рода номинациям, ни одно такое мероприятие не посетил. Для него эти вещи ничего не значили. Но самое омерзительное во всей этой истории то, что меня даже не предупредили об этом. Я совершенно случайно включила телевизор и услышала Сережину музыку. А когда в Москве состоялась премьера фильма с его музыкой, меня даже не пригласили...

     ...Дурацкое русское поверье: “беда одна не ходит”. Не обошла стороной эта примета и семью Курехиных.

     После смерти отца старшая дочь Лиза впала в депрессию. С папой у нее всегда были особые отношения. Если она получала “пятерку”, то с дневником бежала к нему; если собиралась на вечеринку к друзьям, то обязательно советовалась с Сергеем, что надеть; если у нее возникали проблемы с подругами, в первую очередь об этом узнавал отец. И вдруг этого человека не стало.

     Подорвало настроение девочки и неожиданное изменение в отношении к ней папиных друзей. В рок-тусовке во все времена было принято выводить детей “в свет”. Яркая, красивая, талантливая, Лиза всегда блистала в кругу взрослых рокеров. “Девка у тебя что надо!” — восхищались порой друзья Курехина. Вся питерская музыкальная среда опекала ее, как родную дочь. В итоге все это оказалось фальшью. Просто многим хотелось работать с гениальным музыкантом, многим хотелось подобраться к нему как можно ближе, поэтому все терпели капризы его ребенка, целовали руки жене, в открытую преклонялись перед талантом самого маэстро...

     Со смертью Сергея все теплые отношения музыкантов с семьей Курехина закончились. Больше не разрывался телефон, их перестали приглашать на дни рождения — все забыли, что еще несколько лет назад в Питере был такой музыкант. Но если Настя как-то могла объяснить для себя сложившуюся ситуацию, для девочки-подростка это обернулось трагедией.

     — В тот день Лиза договорилась пойти с подружкой на дискотеку, — вспоминает Настя. — Подруга не позвонила. Когда я пришла домой, Лиза сидела у телефона. Спустя два часа раздался звонок. Какие-то знакомые пригласили ее в гости на другой конец города. Время было позднее. Я ее не пустила. В тот день у нее накопилась и куча других неприятностей, а она всегда была девочкой впечатлительной.

     Лиза закрылась в своей комнате с криками: “Скоро вы начнете меня воспринимать серьезно!..”

     Десяти таблеток сильнодействующего снотворного хватило, чтобы уснуть навсегда. Лиза Курехина умерла тихо, во сне, как отец... На стене в ее комнате висел календарь с портретом отца, и 24 октября 1998 года почему-то было обведено красной ручкой.

     — Теперь каждое 24 октября я не могу прожить без дрожи. В тот день какой-то злой рок хотел погубить обоих моих детей. Одного ангел-хранитель спас. Днем мой сын с Сергеем Африкой пошли в театр, и, когда переходили улицу, Федя вдруг побежал через дорогу. Водитель еле успел затормозить... Лизу же Бог не уберег. Я слишком поздно заглянула в комнату...

     Сергей Курехин и его дочь Лиза похоронены в Комарове, что под Питером. Рядом — надгробные камни с именем Анны Ахматовой и Сергея Гумилева. Рядом со скромной могилой великого питерского композитора редко кто останавливается. Там нет громоздкого памятника, нет позолоченной ограды — просто приподнятая земля, густо усыпанная грибами. Грибы появились из той самой, выдуманной ради шутки, теории про Ленина. А с краю всегда лежат живые темно-красные розы. Его любимые цветы.

    

"Московский Комсомолец" от 02.06.2001

Ирина Боброва

 

 

====================================================================

 

 

 

 

ЗВУКОВАЯ ДОРОЖКА

СЕРГЕЙ КУРЕХИН: ЖИЛ-БЫЛ РОК

 

"Мне главное, чтобы работа не пропала…"

     Последний раз я встретил Сергея в полуподвальной, присыпанной снегом питерской блинной, расположенной рядом с творческими мастерскими на Пушкинской, 10. Курехин пришел на несколько минут раньше — пил кофе, улыбался и время от времени давал автографы. Я включил старенький диктофон, мы разговаривали чуть больше часа. Сергей отвечал на вопросы быстро, сконцентрированно, практически без пауз. Разговор преимущественно шел о питерской рок-музыке — в контексте готовящейся к печати авторской энциклопедии “100 магнитоальбомов советского рока”.

     На дворе стоял февраль 1996 года. Через несколько месяцев Курехин умер. Кассета, на которую я записал это интервью, ждала своего часа много лет. 16 марта 2004 года ему бы исполнилось 50 лет. Вот о чем мы говорили тогда...

    

     Александр Кушнир,

     автор публикуемого сегодня в “ЗД” интервью с Сергеем Курехиным, ныне известен как успешный продюсер и глава музыкального PR-агентства “Кушнир продакшн”. В музыкальной же журналистике он начинал еще с конца 80-х, печатался в ряде альтернативных рок-журналов и организовывал фестивали независимой рок-музыки. Затем катался по крупнейшим европейским книжным выставкам, демонстрируя уникальную коллекцию подпольной советской рок-прессы. Автор книг “100 магнитоальбомов советского рока”, “Правда о Мумиях и Троллях”, “Золотое подполье”, “Введение в наутилусоведение”. Журналистско-просветительскую деятельность совмещал с участием в раскрутке и продвижении на музыкальный рынок “Мумий Тролля”, “Танцев минус”, Земфиры, Глюкозы, Буч, “Total”, “Reflex”, и заслужил в профсреде репутацию первого в России профессионального музыкального пиарщика. Последняя гордость Александра — его участие в написании монументального труда про “Аквариум” “Сны о чем-то большем”, уникального по фактуре и отменно иллюстрированного 400-страничного труда, где в том числе отражен весь вклад легендарного создателя культовой “Поп-механики” Сергея Курехина в историю этого коллектива.

    

     — …Сначала я просто играл на пианино. Потом начал играть в школьном ВИА. Тогда, в 1962—1963 году, мне было 9 лет. Это был полутвистовый-полуджазовый ансамбль. Я пел и играл всевозможные партии. В 1966—1967 годах начал слушать странный джаз, которым в то время никто из моих друзей не интересовался. В 21.15 по “Голосу Америки” шла передача о роке, 45 минут. А перед программой давали джаз. И когда заранее включал приемник, то на него и попадал. Больше всего нравился фри-джаз. Потому что экспрессивный. Колтрейн и все, что связано с Колтрейном, для меня тогда было чрезвычайно важно. Потом из Москвы мы переехали в Евпаторию, там я окончил школу и тоже играл в ансамбле местного дома культуры с 5-го по 10-й класс…

     В 71-м году я появился в Ленинграде. И поскольку уже и рок, и джаз достаточно хорошо знал, я тут же постарался включиться максимально быстро в местную жизнь. Конечно, первым делом шел в “Сайгон” . И в этой безумной атмосфере познакомился с кучей народа. Поступил в Институт культуры. Педагогом был Вапиров, один из самых молодых, считался человеком необыкновенно широких взглядов. Академический музыкант — и в то же время играл свободный джаз… Вапиров произвел на меня сногсшибательное впечатление — когда приезжал Дюк Эллингтон, они играли на пару в гостинице “Советская”. Его феноменальное владение инструментом никого не оставляло равнодушным. Когда он прослушал меня в Институте культуры, предложил работать вместе. Мы сделали группу в конце 70-х и не пропускали ни одного джазового фестиваля в стране. Красноярск, Абакан, Сыктывкар, немыслимые места. Очень плотная работа была. Но это все по джазовой части. С роком у меня другая история.

     Группа “Пост” меня пригласила играть на танцах в Александровской, недалеко от Ленинграда. Заработок мне тогда не вредил — я учился в институте, но уже обзавелся семьей, ребенок маленький родился. Так вот, они оказались классными музыкантами. На танцах мы играли Артура Брауна и “Grand Funk”, что в то время было невероятно...

     — Как познакомился с Гребенщиковым?

     — С ним мы были знакомы еще по “Сайгону”. Вместе были в одной театральной студии и просто дружили. “Аквариум” был тогда неизвестным затрапезным ансамблем. Был Сева Гаккель, Боб, Дюша и Файнштейн. Не группа, а идея. На первый серьезный альбом “Треугольник” они позвали меня записываться. Я основное время уделял Вапирову, “Аквариум” же был для меня чем-то неважным. В “Поручике Иванове”, я помню, классный проигрыш придумал. “Мочалкин Блюз” мне тоже понравился. Я тогда такого напридумывал, на колокольчиках где-то играл. На чем и где — не помню, давно слушал. Это Боб помнит, он там лидер.

     — В какой атмосфере все это происходило?

     — Общения, совместного выпивания, очень дружеская, классная атмосфера была. Поскольку мы с Бобом были большие друзья, я имел право приходить к нему домой и там выпивать. Я у него часто на ночь оставался, а с вечера мы поддавали. Тусовались с ночи до утра, ходили в “Сайгон”, потом работали. Он же не знал нот. Я ему писал партитуры. Он мне обычно наигрывал что-то на своей этой гитарке, потом я в студии уже додумывал, реализовывал. Боб — человек практичный, он везде пытался денег выкроить. Их ни у кого не было. Мои бывшие однокурсники, окончившие Институт культуры, занимали важные посты, становясь моими работодателями. Я звонил Юрию Васильеву, начальнику оркестрового отдела, и говорил: “Юра, работа есть?” Он говорил: “Нужен руководитель ВИА в Монетный двор”. Я оформлялся. Танцы еще какие-то… 65—70 рублей в месяц. А Боб тогда что-то сторожил... Сначала он клеил картонные коробочки со своими записями. Это было смешно. Не знаю, удобно ли ему вспоминать этот период? Покупал пленку, туда записывал новый альбом. Его дружок Вилли Усов делал фотографии, он их вклеивал. Приходили люди, брали коробочку, давали рубль. Но это еще был романтический период. Элемент коммерциализации внесла Джоанна Стингрей, которая начала говорить: “Вы же звезды! Вы же супермузыканты! Вы должны зарабатывать миллионы!” Это один из смешнейших периодов в моей жизни. Не дурдом, а абсурд. Она забивала всех своей энергией. Во-первых, она привозила с собой кучу подарков: футболки, какие-то примочки. Смешнейшее создание, прагматичное, типично американское. С ней связано много хорошего. Ее отчим — известный галерейщик, дружил с Энди Уорхолом. Однажды она привезла знаменитые банки “Кэмбелл суп” — 7 или 8 штук. Подарила мне, Бобу, Титову, Африке, Кинчеву, еще кому-то. Самое уникальное, что они все расписные: “дорогому Сергею от Энди Уорхола”. И так далее. Кто-то их сейчас выставляет, у кого удалось украсть или выпросить хитростью. Первые мои клавиши, кстати, мне тоже подарила Стингрей, маленькую “Yamaha-100”. Профессиональную, очень крутую по тем временам. А до этого мне приходилось “Korg” у знакомых каждый раз брать. Она хитростью через Финляндию ее перевезла, чтобы не платить эти самые… короче, доллары.

     — Есть такая байка, что, когда “Аквариум” записывал альбом “Табу”, Боб пришел пораньше в студию, сочинял “Сыновья молчаливых дней”, а Тропилло говорит: “Извини, но это “KINKS”, “Sunny Afternoon”. Борька: “Ой, черт!” и стал переделывать. Потом приходишь ты и говоришь: “Вы что, с ума сошли? Это же “DOORS”!”.Что, собственно говоря, происходило? Запад оказывал тлетворное влияние?

     — У Боба никогда не было плагиата. Просто огромное количество музыкальной информации подспудно действовало. Мы слушали все, что подворачивалось под руку. И Вертинского, и даже Виноградова, тенора лирического (поет тоненьким голоском: “Счастье мое я нашел в нашей дружбе с тобой...”). Изо всего делали конфеты. С тех пор я люблю “Deep Purple”, Лорда особенно, орган “Хаммонд”, Уэйкмена. Очень нравились люди, которые умели играть на рояле, — Эммерсон. Потом “Ultravox”, Гэри Ньюмен… В ход шло все, кроме симфонической музыки. Это не мой мир…

     С “Ультравоксом” в середине 80-х была чудесная история. Крис Кросс, культовый бас-гитарист “Ультравокса”, один из первых музыкантов “новой волны”, который появился в Питере. Он приехал как турист. Звонят мои знакомые, далекие от прогрессивной музыки: “Вот тут какой-то английский музыкант приехал”. Дали мне трубку: “Тры-ты-ты-ты-ты Крис Кросс”. Я совершенно ошалел. На следующий день концерт “Поп-механики”. Я никому не говорил, готовил сюрприз… Это был пик популярности “Ультравокса”. Я так все подготовил, что во время живого выступления к нам на сцену вышел Крис Кросс. Особенно ошалел Саша Титов, басист “Аквариума”. Прямо на сцене я говорю: “Познакомьтесь, это Саша Титов. А это Крис Кросс из “Ультравокса”. Тит стоит с отвисшей челюстью. Я специально места оставлял, чтобы Крис больше поиграл с Титовым. Они в два баса очень здорово рубились. Я эту группу до сих пор очень люблю. Храню кучу их фотографий. Мы переписываемся, открытки шлем поздравительные...

     Кстати, я хочу уточнить насчет “Аквариума”: это было оттяжка в свободное от работы время. Все мои интересы лежали в области джаза, мастерства, контрапункта, формы. Мне нравилось, когда люди технично и здорово играют на инструменте. А “Аквариум”? Там никто не играл, и поэзию эту я никогда серьезной не считал. С Бобом мы дружили, а со всеми остальными я просто общался. Люди были замечательные. А как к музыкантам я до сих пор отношусь скептически к “Аквариуму”, так же, как и к группе “Кино”. “Кино” я вообще не помню. Помню только, как Цой появился. Ходил такой скромный, заискивающий юноша. Хороший. Боб называл себя его продюсером. Попросил меня записать для него что-то. Но если “Аквариум” был для меня детская игрушка, то “Кино” уж совсем что-то детское. Как если бы моя дочка маленькая организовала свою группку. Да и разница в возрасте была. Они для меня как дети, да и песни детские.

     — “Алиса”?

     — Появившись во Дворце молодежи, Кинчев произвел на всех сильное впечатление. Я ходил на два первых концерта. Свежо. Песни все динамичные, экспрессивные, талантливые, с голосом. Поскольку главной тусовкой в городе тогда был “Аквариум”, естественно, мы начали помогать.

     — А сейчас почему ваш тандем с Гребенщиковым заглох?

     — Года три назад я, Боб и мой продюсер Леша Ершов решили выпустить альбом, песни, которые писали вместе с Б.Г. И жутко все переругались. Ершов хотел заработать денег, Боб хотел резонанса и предложил спеть на английском, я сказал, что английские тексты не люблю — бессмысленно и глупо, нужны только русские. Мы разошлись, а фонограммы остались. Вот создам сейчас свою студию “Анубис рекордз”, урегулирую права и выпущу диск. За 10 долларов куплю матрицу, пойду к своим друзьям и тут же перегоню один экземпляр, от руки распишу конвертик и все. 50 экземпляров именных, 100 экземпляров — тираж. Я же деньги не собираюсь на этом зарабатывать. Мне главное, чтобы работа не пропала…

    

     P.S. Свой новый проект Курехин осуществить не успел. Ровно через 5 месяцев его не стало.

"Московский Комсомолец" от 18.06.2004

Александр КУШНИР.

 

 

 

====================================================================

 

 

 

    

Умер Сергей Курехин. Прошел год. Еще в памяти жизнерадостность и провокационная ироничность Курехина воспринималась как сакральная часть культуры Петербурга. Он не любил Москву, и у Петербурга всегда был козырь перед Москвой - у нас есть Курехин. Композиторов, писателей, философов, ректоров, певцов много, а Курехин был один. С присущим ему обаянием Сергей говорил вещи по своей нелепости совершенно чудовищные, но стоило ему улыбнуться и они воспринимались как реальные. Творческую легкость Курехину-композитору придавала активная борьба с догмами и с пошлостью оружием пошлости, доведенной до абсурда, когда скучно любое устоявшееся явление, а жизнь присутствует только в поиске радикально нового. Он совмещал несовместимое и препарировал неразделимое: такое творчество с легким налетом хулиганства.

Курехин открыл для нашей музыки какие-то невиданные горизонты. Рокеры с изумлением открыли новый мир: теперь стало настолько нелепо просто играть на гитарках, петь песни про воздушные замки... Дегероизация искусства, насмешливая антипафосность, дурдом на сцене - великолепное средство для прочистки мозгов. Попутно Курехин подпустил смури почти во все рок-альбомы середины 80-х.

На волне горбимании ПОП-МЕХАНИКА объездила полмира. Степень свободы Курехина не знала границ: на фестивале в Мерсе в Германии был построен гигантский шатер, Курехин упросил фермеров дать поросят, и как только ПОП-МЕХАНИКА заиграла и свиньи были выпущены на сцену по принципу: будь, что будет, множество собак, пришедших вместе с хозяевами на воздухе послушать джаз, ломанулись на сцену. Хозяева бросились за собаками, фермеры - спасать поросят, устроители - прекратить безобразие. Можно представить: собаки лают, поросята хрюкают, хозяева ревут, фермеры ругаются, музыкантов, наверное, бьют. Чистый ад. "Я четко отделяю жизнь от искусства, я люблю и то, и другое, и стараюсь не смешивать одно с другим. Это такая сознательная шизофрения: чтобы жизнь жила сама по себе, а искусство само по себе. Меня не интересует понятие пошлости, если мне в данный момент нужна пошлость - значит, подойдет".

И вдруг все прошло. Натужная ПОП-МЕХАНИКА перестала быть смешной. Честно говоря, она никогда и не была смешной, просто куча-мала на сцене, перемешиваясь, переигрывая друг друга, каким-то чудом управлялась одним человеком - прыгающим дирижером Сергеем Курехиным.

Какой-то надлом произошел полтора года назад Он стал дедушкой, но выглядел необычно юным, полным безумных проектов, которые, правда, не шли дальше неожиданно возникших идей: "а вот было бы классно..." И вдруг его формула счастья, когда здорово, что вокруг такие классные люди, уперлась в сложность самореализации. Хотелось чего-то совершенно из другой области, когда из музыки вынимается важнейший компонент и заменяется на нечто, совершенно музыке чуждое. Все свои проекты последнего времени он не смог реализовать. Все, кроме одного. Он нашел то, что могло по-настоящему шокировать. Курехин занялся политикой. Перед концертом в Хельсинки он думал об идее концерта: что самое святое у финнов? Победа финской сборной по хоккею на чемпионате мира. И по идее Курехина главный враг финских хоккеистов - огромный швед - с клюшкой на перевес насилует на сцене всю финскую команду по очереди. Финны - устроители концерта от этой идеи пришли в негодование. Но для Курехина это нормально - выбрать самое святое и эстетически надругаться. Это не очень смешно, но кровь будоражит. А одной из задач курехинского искусства была попытка расшевелить обывателя.

Весь последний год все качали головами - заигрался Курехин. Сейчас смерть сняла все вопросы. Поход Курехина в политику обернулся последним, четырнадцатым местом в округе кандидата, которого так активно Сергей поддерживал. Но он не мог жить, не играя. Любое явление воспринималось как повод для игры ума. "Вообще, культура - это большая ошибка, это огромное количество друг на друга наслаиваемых ошибок за всю историю человечества", - говорил Курехин. Все творчество Курехина представляло собой эту цепь наслаивающихся друг на друга ошибок. Он так и не смог реализовать всего своего потенциала. Он многому научил других, но никто не мог научить его. Никто ему ничего не дал.

После смерти Фрэнка Заппы Сергей как-то сказал, что где-то внутри образовалась маленькая область пустоты - там, где всегда жило чувство, что когда выйдет новая пластинка Заппы, можно, послушав, ждать следующую...

Теперь не будет больше новых пластинок Курехина.

 

(с) Владислав Бачуров

На снимке: Сергей Курехин, Аризона, США, 1988 г.

 

====================================================================

 

Десять лет "ПОП-МЕХАНИКЕ" - прекрасный юбилей.

Не будем углубляться в фактографию, в энциклопедиях все указано - что, где, когда - и только ленивый не знает, что впервые Сергей Курехин вывел на сцену свой оркестр 16 марта 1985 года, во время 3-го рок-клубовского фестиваля.

Кто только не выступал за эти годы в составе ПОПУЛЯРНОЙ МЕХАНИКИ! Если бы кому-нибудь пришло в голову составить хотя бы приблизительный список музыкантов, актеров и прочих гуманитариев, в той или иной мере имевших отношение к безумным курехинским забавам, то получилась бы здоровенная книга, на страницах которой соседствовали такие персонажи, как А.Ляпин, А.Вишня, Крисс Кросс, тигры, Б.Штоколов, А.Адасинский и т.д. - причудливый, гротескный космос! Кстати, в планы Курехина входило намерение провести в марте '95 юбилейную акцию, но - не сложилось. Жаль.

Сейчас маэстро почти не выступает под лэйблом ПОПУЛЯРНОЙ МЕХАНИКИ. Во-первых, из-за юридических соображений: оказалось, что в США издается журнал под тем же названием, а поскольку Курехин давно уже дает концерты за рубежом, то это совпадение могло бы иметь нежелательные последствия. (Могло бы и не иметь, ведь журнал и оркестр - разные вещи, но Сергею виднее - прим.авт.).

Кроме того, отказ от старого названия весьма симптоматичен для Курехина, всегда с максимальной целеустремленностью стремившегося к постоянному обновлению творческого сознания. Возможно, кто-то оспорит это заявление - ведь приемы, лежавшие в основе "поп-механических" спектаклей, в определенном смысле повторялись, возникла известного рода традиция, связанная с набором конкретного набора основных исполнителей и их взаимодействием. Правда, конечный результат по-прежнему оставался непредсказуемым, но процесс построения и развития действия уже не шокировал так, как в первые годы. Возможно, это и подтолкнуло маэстро к заявлениям о том, что теперь он будет стремиться к более камерным, "тихим" формам, не похожим на прежний тотальный микс. Еще он говорил о загадочном принципе "минус один". Теория всегда отличается от практики, поэтому трудно сказать наверняка, удалось ли Курехину при постановке садомазохистской драмы "Гляжу В Озера Синие" использовать этот принцип - т.е. вычленить из произведения искусства какую-то очень существенную для него часть (например, из балета убрать танец, из оперы - пение) и ввести вместо нее другую, совершенно для данного произведения искусства чужеродную.

Зато появился качественно новый алогизм, он почти такой же, что и раньше, но чуть-чуть другой, более... более... более... трудно найти нужное слово, да и Бог с ним, пора завершать юбилейный спич, спонтанно перекатившийся в косноязычное теоретизирование. Куда бы не занесло маэстро в его настойчивых поисках духовного, он все равно остается самим собой, и во многом благодаря ему наши представления о возможностях искусства и путях развития культуры стали такими, какими они стали.

Помните, у Леонарда Тука сказано: "Если ты увидел, как клубится туман над рекой в 6 часов утра, не думай, что сейчас перед тобой весь мир". Высказывание классика имеет непосредственное отношение к тому, что делает (делал, будет делать) Сергей Курехин. Что же касается беспомощного поиска слов, имевшего место несколько строчек назад, то это было своеобразное предуведомление, экспозиция к предлагаемому читателям интервью, оно случилось 15 января сего года и позволяет поглубже заглянуть в ментальные лабиринты маэстро.

О ТОМ, КАК ДЖОРДЖ НЕЧЕНГО НЕ ЗНАЛ О КОРЯВОЙ ЗВЕЗДЕ И О МЕДСЕСТРЕ С РАНОЙ

Вопрос: Анатолий Гуницкий: Что там было, в Англии-то?

Ответ: Курехин: Я приехал в Англию после встречи Нового Года, 2-го января. Там был концерт фортепианный. Есть такая маленькая английская фирма "Лео Рекордз", она отмечала свое 15-летие и пригласила людей, которые представляли эту фирму, чью музыку она выпускала с начала 80-х. Из Росси меня пригласили. Слава Ганелин приехал из Израиля, американский саксофонист Шиван Маслак и еще саксофонист Нет Ротенберг, который работает с Элиотом Шарпом. Сайнхо была, тувинская певица, которая сейчас живет в Австрии. Я попел, поиграл... ползала, все как обычно, все традиционно. Хорошие рецензии. Я вспомнил весь репертуар детской музыкальной школы - левой рукой играл аккомпанемент, а правой рукой играл грейпфрутом - это отдаленно напоминало что-то знакомое, но в то же время было что-то не то, поскольку грейпфрут одним ударом захватывает несколько нот. Все, что помнил со времен детской музыкальной школы, все сыграл. Англичане мне овацию устроили.

Вопрос:

Ответ: Я хотел встретиться с одной компанией и предварительно послал факс. Есть такой Дэвид Тибет... В 60-е годы была такая группа THROBBING GRISTLE, это была единственная группа, которая колотила в железки, в то время, как все слушали БИТЛЗ, СТОУНЗ, играли прогрессив... Это были единственные в своем роде безумцы. Сейчас у них появилась плеяда последователей, но ели те были предельно завернутые, то ученики уже пропущены через интеллектуализм, они более молодые, более энергичные. У них своя тусовка, это приблизительно пять групп, который друг с другом очень дружат, имеют совместные проекты и между собой тусуются постоянно. Самая знаменитая группа - COIL, это Питер Кристоферсон из THROBBING GRISTLE и Джон Бэлланс. А я созвонился с Дэвидом Тибетом. Совершенно невероятный человек. Пришел, весь увешанный какими-то невероятными вещами, с распятием, обтянутый кожей. Очень классный. Мы встретились и очень быстро нашли огромное количество точек соприкосновения и знакомых. Я со всей его компанией перезнакомился - группы COIL, DEATH IN JUNE, CURRENT 93 - это группа самого Тибета, потом SOL INVICTUS и NURSE WITH WOUND. Отличное название - МЕДСЕСТРА С РАНОЙ. Каждая из этих групп по-своему невероятно, одних отличает маниакальная чудовищность извлекаемых звуков, других - мягкая интеллигентность в сочетании с клинической... клинической... с чем, Джордж, не знаешь,? Что может быть клиническим?

Вопрос: А.Г.: С клиникой.

Ответ: К.: (радостный смех) Просто с клиникой! Нет, клиника - это существительно, а здесь нужно прилагательное... (думает). Клиническое что-то...

Вопрос: А.Г.: Может быть, не клиническое, а патология?

Ответ: К.: Нет, не патология.

Вопрос: А.Г.: И так ясно, о чем идет речь, вряд ли нужно искать слова.

Ответ: К.: Я никак не могу проснуться. Я что-то рассказывал, да?

Вопрос: А.Г.: Да, про эти группы.

Ответ: К.: (недовольно) Как-то очень вяло рассказывал... хотел передать неумерный восторг. Может, по новой начнем?

Вопрос: А.Г.: Давай. Ты был в Лондоне?

Ответ: К.: (энергично) Да, после совершенно невероятной тусовки в аэропорту - в Лондоне - я сразу поехал к Дэвиду Тибету - человек просто фантастический - просто - ну, я не знаю, таких нету... (буднично) нет, Джордж, так опять не годится... никак не вызвать в себе энтузиазм. Хочется рассказать с жаром, с огоньком, хочется передать немыслимые разговоры, фантастические встречи!

Вопрос: А.Г.: Сделай акцент на музыку, тогда, может, легче будет. На музыку Тибета.

Ответ: К.: На музыку? Тибет начал с того, что, как и всякий интеллигентный человек, бил сначала по железкам. Все это страшно было зареверберировано, замешано с электроникой. Потом электроника исчезла. Сначала у него были чисто индустриальные проекты. А потом он, как и всякий интеллигентный человек, стал сочинять песни. Ну, такие песни... что называется "дарк фолк". Очень модное слово - дарк. Берется что угодно, прибавляется слово "дарк" - и сразу появляется мистическая окраска, какой-то второй план и что-=то такое сразу просматривается...

Вопрос: А.Г.: (бессмысленно) По-моему, есть "дарк-поп".

Ответ: К.: Конечно. К любому слову можно прибавить "дарк". Дарк-техно, дарк-рэп. Дарк-фолк - это то же самое, что просто фолк, только помрачнее. В фолке - мажор, здесь - минор и медленное тихое завывание. Компания очень классная. Люди просто замечательные. Когда я приехал к Тибету, то увидел, что у него все увешано раннехристианской символикой, невероятные кресты вперемешку с тибетскими... мне это напомнило квартиру Гребенщикова, там в свое время тоже было странное такое собрание всей этой... всей... хотел сказать неприличное слово, но вовремя сдержался. Это интервью у нас?

Вопрос: А.Г.: Угу.

Ответ: К.: Значит, нельзя (вздыхает)... Вот...

Вопрос: А.Г.: Как ты думаешь (с трудом выдавливает из себя продолжение вопроса)... могут быть эти группы интересны в России?

Ответ: К.: У нас эти группы уже имеют устойчивый круг слушателей. Появляется аудитория, которая... (с неожиданным порывом) Джордж, надоедает слушать одно и тоже! Хочется вырулить куда-то, в какую-то область, а новых областей не так уж много. Если ты настроен вырулить в какую-то очень необычную область, то, естественно, сразу попадаешь к PSYCHIC TV, а если попадаешь к PSYCHIC TV, то автоматически попадаешь в компанию к Тибету.

Вопрос: А.Г.: (с неожиданной осмысленностью) Я послушал несколько альбомов CURRENT93. Мне понравилось, но эту музыку я послушал на удивление спокойно, даже индустриальные проекты звучат, как мне кажется, достаточно невинно.

Ответ: К.: Да, невинно. Для меня важно другое: Тибет спокойный, уверенный человек, который осознает, что, как и для чего он делает. Замкнутая система. Они сами придумывают дизайн, дальнейшее функционирование своих проектов, у них собственная дистрибьютерская фирма, они делают то, что хотят, у них нет проблем с коммерцией. Они - цельная, самозначимая психология. Это как раз единственное, что мне нравится. Абсолютно замкнутая в себе, целостная эстетика, она не нуждается в широком информировании, она самодавлеющая, самодостаточная, рельефная и четкая. Очень большим удовольствием было общение с этими людьми, попадаешь в близкий культурный климат. Разговариваешь с человеком, которого видишь в первый раз и находишь огромное количество общих тем и интересов, с ходу, при первой же встрече, говоришь о технологических процессах, обсуждаешь раннехристианских святых - т.е. количество позиций, которые сближают, настолько велико, что попадаешь как к себе домой. Прекрасно общаешься, нет ощущения недопонимания, все очень просто, естественно, очень открытые люди, несмотря на их замкнутую тусовку. Мы договорились о том, что Тибет, Джон Бэлланс и другие приедут в Петербург, я буду арендовать студию, мы засядем и попробуем записать как можно больше материала.

Вопрос: А.Г.: Когда это произойдет?

Ответ: К.: Ориентировочно - в июне, Запишем максимальное количество материала, а потом посмотрим, что с ним делать. У каждого из них есть своя фирма грамзаписи, свой собственный лэйбл, но это все равно одна компания. Я думаю, как придать этому легкий православно-ортодоксальный оттенок. Они все, и, в основном, Тибет, завернуты на религии всевозможной, не просто религии... а такое глубинное религиозное ощущение - если у Тибета, судя по фамилии, оно сначала очень - он прекрасно знает тибетский язык - вообще такой очень - очень все грамотно - то он... как бы... о чем я говорил, Джордж?

Вопрос: А.Г.: (безразлично) О религии.

Ответ: К.: О религии? Да, религия... я забыл... А что я говорил о религии? Я ругал или хвалил?

Вопрос: А.Г.: (глухо) О глубинном ощущении религии у Тибета.

Ответ: К.: (смех) Что ты имеешь в виду?

Вопрос: А.Г.: Нет, это ты что имеешь в виду?

Ответ: К.: Что такое глубинное ощущение религии?

Вопрос: А.Г.: Не знаю.

Ответ: К.: Это такие общие фразы, которые ничего не говорят, так можно о чем угодно сказать... Глубинное ощущение религии! Это же бред, ты сам должен понимать...

Вопрос: А.Г.: (вяло) Конечно, бред.

Ответ: К.: Тогда зачем же мы говорим какие-то нелепые вещи? (пауза)

Вопрос: А.Г.: Ты сказал, что он знает тибетский язык.

Ответ: К.: Ну да... Опять же, что такое "он знает тибетский язык"?

Вопрос: А.Г.: (с индифферентным интересом) А какой тибетский?

Ответ: К.: Не знаю. Наверное, старый.

Вопрос: А.Г.: Есть ли вообще тибетский язык?

Ответ: К.: Я думаю, что есть.

Вопрос: А.Г.: Я думаю, что их много.

Ответ: К.: Я думаю, что... ну да, какие-то там полийские... я не совсем в этом разбираюсь.

Вопрос: А.Г.: (неожиданная экспрессия) А! Ты говорил, что хотел бы придать совместному проекту православный оттенок!

Ответ: К.: Да. Я хочу внедрить туда православие. Я привез в подарок Тибету несколько CD с хоровым пением - Бортнянский, Березовский.

Вопрос: А.Г.: Ему понравилось?

Ответ: К.: Он, как бы, точно не сказал, что и как. Слушая альбомы CURRENT 93, я подумал, что не хватает православия где-нибудь вдалеке, чтобы оно жужжало, очень тихо... в самом... самом... (пауза)

Вопрос: А.Г.: (жестко) В самом - что?

Ответ: К.: В самом углу... Что тебе рассказать еще? А, вот, но это немножко из другой области - на моем концерте был арт-директор "Ройял Фестивал Холл". Это огромный зал, где происходят всякие классные вещи. Он пришел в страшный восторг, прыгал, тряс мне руки, дергал меня за плечи, что-то щебетал на своем языке и из этого я заключил, что он очень хочет провести концерт МЕХАНИКИ в "Ройял Фестивал Холл". Он просил, чтобы было побольше англичан. Сейчас я думаю о том, каких англичан впихнуть в ПОП МЕХАНИКУ. Не хочется модных. Хочется культовых личностей, почти забытых, которые доживают свой век в полной нищете и... в чем же еще?

Вопрос: А.Г.: В общем, плохо им.

Ответ: К.: (смех) Теоретически плохо. Я хотел бы пригласить Ринго Старра. Я представил себе Ринго за барабанами ПОП МЕХАНИКИ - это очень смешно. Именно Ринго. Харрисон или Маккартни - они бы, конечно, не подошли, они крутые. Ринго Старр тоже поп-звезда, но какая-то другая, какая-то корявая... Нет?

Вопрос: А.Г.: (хмуро) Я не знаю.

Ответ: К.: (смех) Джордж, почему ты сегодня ничего не знаешь? О чем бы я тебя не спросил, ты как-то односложно отдуваешься.

Вопрос: А.Г.: У меня сегодня такое настроение.

Ответ: К.: А у меня какое настроение?

Вопрос: А.Г.: У тебя другое.

Ответ: К.: Да... (недовольно) У меня никакого энтузиазма нет.

Вопрос: А.Г.: (тихо) И не нужно энтузиазма.

Ответ: К.: Нет, как бы, надо, в голосе должна звучать уверенность в предстоящем радостном событии, а такой уверенности нету, приходится ее создавать искусственно внутри себя. Очень вяло как-то. Погода такая, что ли?

Вопрос: А.Г.: По радио только часть интервью будет. Чего-то и не будет, а в газете другое дело, там энтузиазм можно иначе передать, в газете другой энтузиазм. Я бы спросил тебя что-нибудь такое, но у меня какое-то...

Ответ: К.: У меня абсолютно, у меня весь день такое настроение, я тупо сижу...

Вопрос: А.Г.: Я думаю о предстоящей записи на радио и поэтому частично уже не здесь.

Ответ: К.: Что ж тебе рассказать?

Вопрос: А.Г.: Про CURRENT 93 расскажи.

Ответ: К.: (энергичная вспышка) Они, понимаешь, очень классно, все эти группы отличаются друг от друга, несмотря на то, что они все друзья и очень близки...

Вопрос: А.Г.: М-м.

Ответ: К.: ... друг другу и находятся в одной эстетической, прости, нише - и тем не менее, все имеют жесткую специфику, если COIL работают с компьютерами, сэмплерами, такая технологическая группа (издает "электронные" звуки), барабаны там, все остальное, то NURSE WITH WOUND или МЕДСЕСТРА С РАНОЙ - лязгающая, гитарная, очень индустриальная, а CURRENT 93 весь размазанный, дымчатый... (задумался, ищет слова)

Вопрос: А.Г.: (с тупой деловитостью) Они дают концерты?

Ответ: К.: Очень редко. В основном, студийные проекты. Я же говорю, у них сложилась довольно устойчивая компания почитателей. Их фэнами называют?

Вопрос: А.Г.: (неопределенно) М. Да.

Ответ: К.: (бодро) Типично культовые группы. Правда, они еще не до конца стали культовыми, по большому счету, а вот группы, из которых они вышли - THROBBING GRISTLE и PSYCHIC TV - это уже настоящие культовые группы. Там еще девчонка была такая, Коззи Фанни Тутти. По-моему, это означает прекрасные, отличные сиськи.

Вопрос: А.Г.: М. Не знаю.

Ответ: К.: Тутти - это что - типа Пусси? Может быть, я ошибаюсь?

Вопрос: А.Г.: (строго) Чем она занимается?

Ответ: К.: Она как раз была в THROBBING GRISTLE. Она делает сольные проекты, связанные с менструацией и с чем-то еще, но я с ней, к сожалению, не пересекся. С другой стороны, я пересекся с замечательными...

Вопрос: А.Г.: Как же ты говоришь, что она там была, если ты с ней не пересекся?

Ответ: К.: Она вообще была...

Вопрос: А.Г.: А, вообще...

Ответ: К.: Да, вообще она из этой компании. Зато я встречался с замечательными японскими девушками, меня с ними познакомил Тибет. Такие, которые тоже... что же они делали? Для меня важно, что они японские, я уже как бы... забыл. Что же сказать?

Вопрос: А.Г.: (зевая) Расскажи про дистрибьюцию этой музыки, которой ты хочешь заниматься.

Ответ: К.: (одобрительно) М-м. Они с большим удовольствием, поскольку Россия для них - страна совершенно загадочная. Тем не менее, я нашел в библиотеке Тибета Владимира Соловьева на английском, еще Сологуба, Федора Достоевского - значит, интеллектуальная аура все равно присутствует, и они крайне заинтересованы, чтобы их музыка звучала в России и продавалась. Я буду заниматься дистрибьюцией этих групп. Мне очень нравится. Когда мне что-то нравится, то я берусь за дело и стараюсь довести его до конца. Я чувствую, что мне нравится, это одно из ярко осознанных желаний. Помнишь, мы говорили, что желания бывают типа "можно делать" и "можно не делать"? А бывает, когда осознанное желание, когда точно представляешь, что делать хочется. И вот это относится к категории дел, которые делать хочется. (после паузы) Виделся с Крисом Катлером. Легендарный барабанщик. У него тоже своя собственная фирма. Ну, мы давно знакомы, у нас давний контакт, он приезжал сюда в составе группы Фреда Фрита. Крис тоже осуществляет всякие невероятные проекты..., у него одна из самых мощных дистрибьютивных фирм независимой музыки, и он продолжает записывать каких-то невероятных людей...

(Оставшаяся часть беседы тонет в междометиях, зевках и обрывочных репликах).

 

====================================================================

из книги Тамары Максимовой "Музыкальный ринг", Москва, "Искусство", 1991 стр.263-275

 

Как только сценарная заявка на «Ринг» с участием «Популярной механики» Сергея Курехина попала в дирекцию программ, все там стали меня расспрашивать: а что собирается Курехин устраивать на съемке? И зачем ему понадобилось соединять рок-группу, камерный оркестр, джаз, фольклор и какую-то непонятную «индустриальную труппу»?
Мои объяснения насчет того, что Курехин музыкант синтетический, который сочетает в себе актера, дирижера, постановщика, композитора, известен как один из лучших джазовых пианистов страны, до ложного впечатления не произвели. Администрацию волновало другое: какую «бомбу» готовит для ринга этот «хулиган-гений»? Именно так был назван Курехин в одном из номеров «Советского экрана» за 1987 год.

Автор статьи Сергей Шолохов, сейчас самый популярный ведущий «Пятого колеса», а в то время еще мало кому известный кандидат искусствоведения, рассказал в журнале о творчестве такого же мало известного тогда ленинградского авангардиста. Описание его неслыханных импровизаций, в которых «мирно уживаются не только Вивальди, Коб-зон и Кинчев, но и гуси, змеи и козлы», сопровождалось неосторожной фразой: «Не прекращается поток возмущенных писем в газеты по поводу того или иного публичного выступления предводительствуемой Капитаном (такой титул был присвоен Сергею Курёхину друзьями) «Популярной механики».

Эти строки и вызвали тревогу у нашего руководства. Напрасно я показывала текст своего вступления к передаче, где говорилось, что, хотя у нас в стране имя Курехина известно немногим, в Англии, ФРГ, Америке вышло уже пятнадцать его пластинок, журнал «Клавиатура» полностью посвятил свой номер 33-летнему советскому композитору, полторы сотни других зарубежных журналов взахлеб писали о его экспериментах с «Поп-механикой». Страх перед письмами разгневанных зрителей поддерживал непреклонность студийной администрации несколько месяцев.

Выручили коллеги с ЛСДФ, подбросив на телевидение информацию о том, что разрешен к показу документальный фильм Николая Обуховича «Диалоги», где снят концерт «Популярной механики». Было известно, что против выхода картины на экран долгое время возражал сам Е. К. Лигачев. Поэтому информация возымела свое действие, и передачу с Сергеем Курёхиным разрешили, взяв с нас слово, что студию мы разнести не позволим.
Дав такое обещание, мы, однако, в благополучный исход не очень-то верили. Благодаря необузданной фантазии своего создателя «Поп-механика» обладала необыкновенным взрывным эффектом. И, надо признаться, «Музыкальный ринг» дал телезрителям возможность убедиться в этом.

Атаку на стереотипы зрительского восприятия Капитан начал в передаче с легкой артиллерии, выпустив на ринг одного из лучших саксофонистов Москвы Сергея Летова. Босоногий, в белоснежном хитоне, с развевающимся пышным хвостом на затылке, он своим видом сразу же шокировал публику. Некоторые, правда, обрадованно зашептались, так как получили повод для любимого вопроса об одежде артиста.

Начался дуэт Летова и Курехина. Слушали внимательно и настороженно. Язык музыкального авангарда многих откровенно раздражал. Но всерьез объясняться по этому поводу было куда сложнее, чем повторять привычное. Поэтому атаку повели по старым правилам.

Зритель. Вы не задумывались над тем, что существует элементарная этика поведения на эстраде?

Курехин (задиристо). Что такое «этика»? Мы тут делали что-то неэтичное?

Зритель. Я понимаю, у вас какие-то свои средства самовыражения. Имеете на них право, конечно. Но то, что мы видим, вызывает нездоровые ассоциации.

Курехин. Вы хотели сказать - «слышим»? Какого рода нездоровые ассоциации появились у вас при исполнении этой музыки? Мне это важно знать, потому что тот же музыкальный язык будет функционировать на протяжении всей нашей программы, усложняясь с каждой новой композицией. Пока что были азы.

Зритель. Да я имею в виду вовсе не музыку, а внешний вид саксофониста! Во-первых, прическа. Во-вторых, босые ноги. Наконец, эти сумасшедшие одежды. Меня это интересует с точки зрения этики. Летов. Видите ли, если моя внешность возымела на вас большее воздействие, чем наша музыка, тогда извольте. Моя одежда несет сейчас определенную семантическую нагрузку. Этим обусловлен выбор покроя и белого цвета. Белый цвет в искусстве авангарда - это пустой цвет, символизирующий как бы чистый лист бумаги, на котором может быть все что угодно. А свободные одежды способствуют более полному раскрепощению тела и духа.'

Сергей Летов и Сергей Курехин. Музыкальный Ринг, Ленинград, 1987

Зритель. Еще со школы мы помним такое изречение: кто ясно мыслит, тот ясно излагает. То, что мы сейчас прослушали, - про что это?

Курехин. Я думаю, прежде стоит конкретизировать понятие «ясность». Для некоторых максимальный предел ясности - «Во саду ли, в огороде...». Для меня ясность - это определенность того музыкального языка, на котором я изъясняюсь. В нем есть своя мелодичность, своя образность. Вот сейчас мы покажем вам композицию под названием «Альянс». Это пример одного из пределов ясности. А помогут мне камерный оркестр под руководством Юрия Шалыта, группа «Кино» и индустриальная труппа «Поп-механики».

Музыканты из симфонического оркестра Ленинградской филармонии заняли свои места на ринге. Черные фраки, белые манишки, скрипки и виолончели странным образом вписывались в интерьер студии. Но еще более странно выглядели рядом с академической струнной группой рокеры из группы «Кино» в своей мрачной экипировке и с застывшей маской «народных мстителей» на лицах.

По знаку Капитана те и другие пришли в движение, и вот на глазах у растерянной публики стала рождаться музыка, которую традиционное восприятие могло поначалу только отторгнуть. Но спустя некоторое время причудливые переплетения звуков уже не раздражали, а, скорее, удивляли внимательный слух неожиданной возможностью соединения несоединимого.

Потом Курехин дал команду на выход «индустриальной труппе». Незанятая часть пространства ринга стала заполняться странными фигурами с фантастическими сооружениями на голове: у кого-то - ящерица в клетке, у кого-то - огромного размера рваный башмак в проволочных переплетениях. Некоторые персонажи сомнамбулически бродили среди зрителей, умудряясь никого не задеть, и словно излучали «антиэстетические» флюиды. Другие, в рабочих спецовках и промасленных комбинезонах, с лицами трубочистов, бомжей или просто забулдыг, вытаскивали на середину студии какие-то трубы непомерного диаметра, причудливые металлические и стеклянные конструкции и не спеша, с некоторой скукой и ленцой крушили их. В симфороковую какофонию, к которой, казалось, большинство слушателей уже адаптировалось, начали вплетаться скрежет, скрип, звон.

Все это вместе создавало такой яркий образ абсурда, что становилось и жутко и смешно. Впрочем, кому как,

«Зритель. Может, я чего-то не понимаю, может, у меня совсем «крыша поехала», но пусть кто-нибудь ответит мне, что это за дегенеративные рожи расхаживают тут во время исполнения музыки?! Или как это называется?

Зрительница. Простите, а где вы их увидели? Я лично вижу совсем другое: символические образы той продукции, которую выпускают наши предприятия, в том числе и цех искусства. Одним словом - брак!

Зрительница. Если рушится какая-то металлоконструкция, издавая при этом звуки, разве вы не можете наделить ее душой? Она рушится и плачет, и составные ее элементы ходят печальными. Ваше воображение не допускает такого?

Зритель. Да вы все здесь сумасшедшие! Это же просто глумление над музыкой, искусством... Наконец, над всеми собравшимися здесь... Кто-нибудь призовет их к порядку? Пусть уйдут и не пугают детей! Ведь в студии подростки!

Подросток. А кто сказал, что мы боимся? Вы просто не включаете свое воображение, правильно здесь сказали. Я вот тоже вижу, как они разрушают ту ложную культуру, которой нас пичкают с детства, и ту мораль, которая только закомплексовывает.

Зритель. Мне тоже кажется, что это образы того надуманного мира иллюзий, в котором мы еще недавно жили. Так, Сергей, или нет? Что вы все молчите да усмехаетесь?

Курехин. Вы совершенно правы. То, что мы стараемся передать с помощью «Поп-механики», - это ощущение общего кризиса в нашем обществе. А я певец гибнущей культуры, и в первую очередь музыкальной, потому что она не может развиваться дальше на прежнем уровне. И «Поп-механика» демонстрирует это наглядно, при помощи символов, пытаясь дать толчок для того, чтобы люди освободились от заученных лозунгов и цитат и их мышление стало более гибким. На основе этого они смогут создать что-то новое, истинное.

Зритель. Почему вы так безапелляционно утверждаете, что музыкальная культура сейчас в кризисе? Вы слышали симфонии Сергея Белимова? Вы знакомы с творчеством Шнитке, Иманта Калниньша?

Курехин. Этот перечень можно продолжить: Денисов, Губайдулина... Джентльменский набор.

Зритель. Прекрасно! Тогда я вам напомню кое-что из курса истории: именно в моменты кризиса в обществе происходит взлет духовной культуры. И мне очень странно все, что здесь сегодня происходит.
Я хочу вас вернуть к такому понятию, как искусство. Вы говорили о новом музыкальном языке. Но каждое искусство стоит на четырех столпах. Это не я придумал, этому нас учили. Помните? Идейность, правдивость, выразительность и ясность. Разве в том, что показываете вы в «Поп-механике», это есть? Нет. А вы осмеливаетесь еще поднимать вопрос о музыкальном наследии! Так вот, не нам с вами решать здесь, что с этим наследием делать и как с ним быть. По-моему, об этом должны подумать в министерствах, которые занимаются просвещением и культурой, чтобы эфирное время не предоставлять подобным явлениям. Не предоставлять! Пускай себе сходят с ума где угодно, но не в эфире!

Зритель. Извините, но с точки зрения психотерапевта мне кажется, что речь идет не о гибели, а о возрождении культуры. Тот синтез, который мы видим в «Поп-механике», - это праздник фантазии, спонтанности, непроизвольности. И главное - раскрепощения. Это, если хотите, революция чувств. И это музыкальное зрелище надо не понимать, а именно чувствовать. Оно производит впечатление, конечно, на людей эмоциональных. И тогда дает катарсис, очищение души. Я, например, как врач-психотерапевт, хотел бы приводить своих пациентов, страдающих неврозами, на ваши концерты. Уверен: они бы вылечились, у них все эмоции вернулись бы на свои места. Да потому невроз и возникает у людей, что отрицательные эмоции в обществе преобладают. И им нет выхода. Само наше общество давно и тяжел n больно, оно для своего лечения нуждается в хирургическом вмешательстве.

Зрительница. Я не пациентка доктора, но поклонница Сергея Курехина и ни одного концерта не пропускаю. Я зачарована его представлениями. Они бывают редко и всегда разные. Но каждое словно возрождает жизненную энергию, которой так не хватает при нашем сегодняшнем пессимизме.

Курехин. Тогда для получения положительных зарядов - еще один вариант «Поп-механики»!»

И, дьявольски улыбнувшись, Сергей взмахнул руками и подпрыгнул. Это была его особая манера дирижирования, а знак сей означал начало общего действия.
На этот раз к рок-группе «Кино», струнному оркестру, «индустриальной труппе» присоединилась секция авангардного джаза и футуристов во главе с Африкой (Сергеем Бугаевым, который теперь известен многим как герой фильма С. Соловьева «Асса») и Олегом Гаркушей (тоже героем сегодняшних фильмов о молодежи). Дополняли этот ансамбль гуси и куры, спокойно расхаживавшие среди экзотических цветов, приготовленных на съедение Африке и Гаркуше. Все на ринге двигалось, звучало, существовало одновременно, казалось, создавая модель затягивающего омута массовой культуры. Единственным, кто не терял ориентировки в этом хаосе, был Сергей Курехин. «Хулиган-гений» парил над зрелищем дисгармонии и, подобно магу, заставлял музыкантов по очереди извлекать из своих инструментов крупицы истинного искусства: саксофонные импровизации Сергея Летова, виртуозные пассажи группы струнных под управлением Юрия Шалыта, щемящий душу вокал самого Курехина, напоминающий заклинание шамана...
Но вот одним жестом Капитана действие было остановлено. И снова выплеснулись эмоции тех, кого этот отказ от всяких канонов в искусстве прямо-таки выводил из себя.

Зритель. Я хочу спросить дирижера группы струнных. Послушайте, вы ведь классический музыкант, солидный человек, представляете вроде нашу филармонию. Так что же вас заставляет связываться с этой маразматической «Поп-механикой»? С этим патологическим, с позволения сказать, композитором?

Шалыт. Ну, во-первых, вы понимаете, что я так не считаю, раз выступаю здесь. И хочу добавить, что многие музыканты, работающие в разных жанрах, считают за честь играть в «Поп-механике». По зову Курехина они приезжают из разных городов страны и выступают бесплатно. Попробую объяснить, почему. Мне кажется, что музыканты не должны замыкаться в рамках определенного стиля. Это все равно что если бы меня как дирижера спросили, какой композитор мне нравится, а я бы сказал: «Рахманинов». Это было бы ерундой, потому что любовь к Рахманинову совсем не значит, что мне не нравится музыка других авторов. Точно так же и тут. Я воспитан на классике, но всегда искал выхода в иную сферу. И вот встреча с человеком такой невероятной энергии, фантазии, музыкальности, такого таланта дала мне возможность выйти за пределы привычного. Я впервые ощутил себя полноценным музыкантом благодаря Сереже. Я стал его соавтором в импровизациях и почувствовал свободу в творчестве и в жизни.

Зритель. Мне очень странно, что здесь ни разу не прозвучало слово «театр», хотя в том, что мы видели, очень много театральности. Ясно, что ваша задача не только создавать слуховые образы, но и синтезировать их со зрительными. По этому поводу вопрос такой: то, что участники вашей группы здесь творят, или вытворяют, как угодно, - это заранее срежиссировано или это чистая импровизация?

Курехин. Нет, ни в коем случае не импровизация! Костюмы придуманы заранее...

Зритель. Ну это понятно, а поведение?

Курехин. Дальше. То, как действие на сцене будет развиваться, определено тоже заранее. То есть те моменты, когда должен появиться тот или иной человек, тоже срежиссированы мной. Другое дело, что я не очень точно намечаю какие-то нюансы. Допустим, я могу сказать: ты находишься справа от сцены, вот тебе труба - и работай. А то, как он будет работать с ней, это для меня уже не принципиально. Главное, что у него есть функция, которая мне нужна для данной композиции.

Зритель. Сергей, как вы считаете, кто вы на самом деле - композитор или талантливый организатор звучаний вещей, музыкантов, животных?

Курехин. Дело в том, что композитором до сих пор назывался человек, который более или менее умело монтирует звуки. А я в общезвуковую ткань включаю область визуальную. И там, где, скажем, музыкальная фраза заканчивается и мне нужен переход в другое качество, я дополняю это качество каким-то визуальным действием. То есть я строю произведение только по психологии формы. Есть определенная форма, есть несколько языков, которыми я пользуюсь в данной программе. И я выстраиваю форму так, чтобы эти языки логично переходили один в другой. Поэтому композитором в традиционном смысле назвать меня трудно. Равно как и режиссером. Это просто я и моя «Поп-механика». Зрелище, которое несет энергетический заряд со знаком плюс...».

...После ринга с Сергеем Курёхиным мы с Володей были просто одержимы идеей такой программы, в которой можно свободно раздвигать границы разных жанров и, смешивая их, создавать феерическое телевизионное действо, ориентирующее зрителей на положительные эмоции.

 

===================================================================

Сергей Летов

Поминальные заметки о Сергее Курёхине

 

Мы живем и умираем в удивительное время. Акценты смещены. Почти всё зыбко и неопределенно. Более того, вчерашнее близкое тебе вдруг становится далеким и непонятным окружающим. Ну, положим, критики никогда не понимали, чем мы занимаемся, но при этом честно ничего о непонятном не писали, кроме констатации фактов. К примеру, итогом одной из весьма немногочисленных статей о Курехине являлось сообщение, что в очередной "Поп-механике" принимали участие 463 человека и 1 козел. Что означали эскапады Курехина? Почему в них с радостью принимали участие не только питерские рокеры, но и такие артисты как Штоколов или Кола Бельды?

Собственно говоря, что-то написать о Курехине побудила меня встреча в московском метро. Как-то, едучи после полуночи, я сфокусировал взгляд на сидящих напротив молодых людях. Они беседовали о каких-то крайне несовременных вещах, типа Вечности или Бесконечности. Один из них вежливо спросил меня, не Алексей ли я Летов? Я уточнил свое имя. Они извинились и попросили разрешения задать вопрос - правда ли Курехин был в конце жизни фашистом? Я ответил, что "Поп-механика" давала представление в пользу кандидата от Национал-Большевистской партии на выборах в Ленинграде. Последовали другие вопросы, которых уже не помню.

Смею заметить, что для нашей критики, для журналистов и музыковедов Курехин был крайне нежелательным явлением. Сергей был чрезвычайно эрудированным человеком во многих областях. Причем он не только очень хорошо знал современную музыку, но и философию и культурологию. Казалось бы, зачем читать популярному модному музыканту Густава Шпета или (выменивать в советское время) книжки британской школы философии языка. Во времена создания "Популярной механики" (название принадлежит Ефиму Семеновичу Барбану - по названию книжек научно-популярной серии Ферсмана) и даже чуть раньше, во времена "Crazy Music Orchestra" Сергея привлекали французские структуралисты. Как раз здесь и таится загадка феномена "Популярной механики", которая не была только музыкальным представлением. Не была она вместе с тем и стилем жизни, как, например, питерский рок или сибирский пост-панк или московский андеграунд.

Что это было? Для участников - праздник! Грандиозная многоуровневая, мультикодовая компиляция, слепленная по-советски, то есть импровизационно, с энтузиазмом, и весьма неформально. До конца 90-х музыканты выступали практически бесплатно. Впрочем, об участниках - после.

Недавно я наткнулся книжку Тома Вулфа "Электропрохладительный кислотный тест", перевод которой посвящен Сергею Курехину и Сергею Хренову (замечу, что последний был в первой половине 80-х наряду с Александром Каном одним из главных организаторов Новой Импровизационной Музыки в Питере). Да, внешне акции Курехина похожи на "приколы" Веселых Проказников Кена Кизи. Я сначала подумал, не повлияла ли книжка Вулфа и деятельность Кизи на акции Сергея Курехина? Вряд ли - недостаточно знал Курехин английский. Сходство это - чисто внешнее. В деятельности Курехина было много игры, и совсем не было ни борьбы, ни квази-религиозного пафоса. Я, по крайней мере, что-то подобное помню лишь однажды. Мы записывали дуэтом (синтезатор "Prophet" + бас-кларнет) музыку к фильму Саввы Кулиша "Трагедия в стиле рок", эпизод с коммуной наркоманов. Фильм, камера их как бы осуждали, но вопреки этому Курехин удивительным образом смог создать ощущение их триумфа, несмотря на распад и гибель. Сочетание музыки и изображения не понравилось режиссеру и в итоге в фильм вошел один из более тривиальных, конформистских последующих музыкальных дублей (изображение было закольцовано, после первого - наиболее удачного - мы сыграли подряд еще несколько раз). И в то же время музыка Курехина несводима к инфляции ценностей, как, например, вся музыка Владимира Чекасина. Чекасин постоянно пытался догнать Курехина, сымитировать его оркестр. Но неудачно. Тогда для меня, как для участника обеих проектов, разница состояла в том, что оркестр Курехина - был ансамблем индивидуальностей. Каждый солист в "Механике" играл, казалось, сам себя. Софья Губайдулина как-то сказала мне, что если Стравинский оперировал интервалами, сочиняя музыку, то Шнитке так же оперирует стилями, как нотами. Курехин сочинял "Поп-Механики" из конкретных людей, со всеми особенностями их импровизационного дара и сценического и жизненного поведения. Потому это был праздник невиданной самореализации для каждого музыканта. У Чекасина же солист один - он сам. Все остальные музыканты разного уровня сведены к роли музыкальных автоматов, от которых ничего не зависит. Сыграешь - хорошо, не сыграешь - тоже ничего страшного. Если художественный нигилизм Чекасина скрашивался его виртуозной игрой на саксофоне (надо признать: в довольно-таки старорежимной манере), то инструментальная роль Курехина в "Поп-мехах" была невелика. Он никогда не играл соло в кульминационных моментах, а во многих концертах вообще не играл, а только дирижировал и руководил музыкантами и актерами, исполняя прыжки, летая по воздуху и т. п. "Поп-мех" несомненно принадлежал к карнавальной культуре, но не с инверсией оппозиций, а с их переведением в многомерное неевклидово пространство. Большой торжественный концерт, посвященный Дню Милиции, в котором "Соловей" Алябьева исполняется одновременно с выступлением ансамбля песни и пляски КГБ, а Кола Бельды поет "Увезу тебя я в тундру" в сопровождении группы "Кино", пионеры-горнисты отдают салют гигантской раскрашенной пенопластовой "Венере Милосской", Тимур Новиков и Африка представляют "традиционную русскую забаву - битву динозавра со змеей". Мало-помалу хаотические тенденции усиливаются - и вот стадион, затаив дыхание, слушает фри-джазовое духовое трио (думаю случай беспрецедентный с мировой практике), но в конце концов все - духовой оркестр моряков, камерный симфонический и народный (балалайки и т. п.) в сопровождении дюжины электрогитар от монстров питерского рока - сливаются в унисоне целотонного рифа! Танец Гаркуши ("Аукцыонъ"), бегут стада ослов и пони, мартышки едут на велосипедиках!! Это еще не все: поверх рифа - рёв и визг саксофона, звук, заслоняющий всё!!!

Высшей точкой всего этого были концерты весной 1989 года в Ленинграде. Зарубежные же выступления показали, что европейская публика не принимает веселого безумия. Тупоумные немецкие зеленые бросились "защищать" козла в Мёрсе, представленного недостаточно уважительно. Австрийцы оскорбились за недостаточно уважительное, по их мнению, отношение к фольклорному ансамблю. Запад не понял и не мог принять смещения планов реальности. Прославленная "Поп-механика" вызывала разочарование. К тому же все исполнено было довольно-таки по-советски. Почти как у московской группы "ДК". Репетиции занимали не более 3 часов перед представлением. "Искусство, приобретая стиль, превращается в товар". Курехин всегда был выше того, что он делает. По-своему он был очень гордым человеком. Весьма иронично относился он к тому, что называли "советским джазом". Начиная с середины 80-х он уже не участвует в советских джазовых фестивалях вне Ленинграда. Да и в Ленинграде только в виде "Поп-меха". Единственные исключения на моей памяти - Пярну '87 и Таллинн '88. Очень показательно его неучастие в организованном Сюзанной Таннер фестивале советского джазового авангарда в Цюрихе в 1989.

Сергей очень остро ощущал модность стиля или человека, который предельно, на его взгляд, выражал дух времени или какую-то тенденцию. Такую "любовь" в разные годы он обращал на Бориса Гребенщикова (этот период я едва застал, я скорее тут интерполирую свое знание Сергея на историю "двух капитанов"), Булучевского (это питерский саксофонист, впоследствии продавец апельсинов на Ситном рынке), Африку, дольше всего на Юрия Каспаряна (гитарист "Кино"). Интересно, что к объектам своего внимания Сергей относился с большой долей иронии. Это была какая-то игра с элементами провокации. Курехин был очень саркастичным человеком, и не всегда эти шутки выглядели добродушными. Была в этом какая-то жестокость. Так, скорее, относится ребенок к любимой игрушке, которую может поломать, если рассердится или забросить под кровать, если она надоест. Насколько мне известно, в общечеловеческом смысле друзей у Курехина не было. Он был ориентирован всецело на свою семью и человеком был очень закрытым. Я мало общался с Сергеем в последние годы его жизни. Однако у нас были общие знакомые, из эпизодических контактов с которыми я могу сделать некоторые выводы о его последнем периоде увлечения "фашизмом". Насколько мне известно, последним увлечением Курехина был Александр Дугин, которого я бы назвал не геополитиком и консервативным революционером, а мифопоэтом. Для Курехина он привлекателен был не только по причине идеологического отрицания буржуазного миропорядка, а скорее ввиду его потрясающей творческой фантазии. Общение с Курехиным произвело на Дугина просто ошеломительное воздействие. Последний раз я видел Курехина в марте 1996-го - последнего года его жизни. Он попытался представить мне своего друга, я тоже стал представляться, но услышал в ответ, что мы уже знакомы: Дугина в присутствии Курехина я просто не узнал! Мне кажется, что увлечение "консервативной революцией" носило у Сергея Курехина такой же характер, как и интерес к Клоду Леви-Строссу, Мишелю Фуко, гитарной музыке Бранко или к музыке Джона Зорна.

В некотором смысле Курехин продолжает определять русскую музыкальную жизнь. Через два месяца после его смерти начался фестиваль памяти Сергея Курехина, проведенный Николаем Дмитриевым. По существу, это были концерты новой музыки в ЦДХ. Длилось все это около 4 месяцев. В Доме Ханжонкова прошел фестиваль фильмов, музыку к которым написал Курехин, - "Страсти по Сергею", сопровождавшийся выставкой. В январе 1997 в Нью-Йорке стараниями ныне покойного Бориса Райскина был проведен "Интердисциплинарный Фестиваль памяти Сергея Курехина" - гигантский 11-дневный фестиваль, в котором приняло участие больше сотни музыкантов, поэтов и художников. Значительная часть фестиваля проходила в Мекке фри-джаза - клубе "Knitting Factory". Самое необычное в фестивале - то, что в нем принимали участие не только новоджазовые музыканты из России, США и русской диаспоры, но и музыканты академического плана. Впервые на сцене "Knitting Factory" зазвучал Шопен и Чайковский! Это вполне в духе Сергея. Вполне, судя по всему, традиционный новоджазовый фестивальчик, посвященный Курехину, прошел в Лондоне (Лео Фейгин). Как и фестиваль Н. Дмитриева он прямого отношения к Курехину, правда, не имел... Второй "Интердисциплинарный Фестиваль памяти Сергея Курехина" в Нью-Йорке состоялся в мае 1998 усилиями Дэвида Гросса. В октябре 1998 наконец-то прошел большой фестиваль во Дворце Молодежи в Питере.

Ну, и, наверное, самая страшная часть, - смерть Курехина была очень странной. Сергей был необыкновенно здоровым человеком, имел просто атлетическое сложение и любил демонстрировать обнаженный торс на репетициях поп-механики. Умер от почти невозможной болезни: саркома сердца. Развитие болезни произошло стремительно. В ноябре он проходил полное онкологическое обследование и был признан здоровым, а в феврале уже задыхался ... В середине восьмидесятых Сергей придумал такой трюк - он играл стремительный пассаж на рояле и ему как будто бы не хватало клавиатуры... Он падал из-за рояля (якобы плохо с сердцем). Мне помнится, как он просил меня и Африку убедить администратора Ленинградского Дома Композиторов, в том, что у него бывают сердечные приступы, и что, было бы здорово, если бы вызвали скорую помощь во время концерта или хотя бы расстегнули рубашку, побрызгали водой и т. п. Исполнялась тогда программа "Новые Сексуальные Игры с Водой" (думаю, название было навеяно Хасселем и Каравайчуком). Получается, он, как Венедикт Ерофеев, как Белый, как многие другие в своем творчестве предвидел собственную смерть.

Цепь этих смертей не прекращается. Организатор первого фестиваля памяти Курехина Борис Райскин по окончания фестиваля покончил с собой (февраль 1997). В октябре 1998 года покончила с собой дочь Курехина Лиза, которая была очень похожа на отца. В прошлом году в день смерти Курехина 9 июля умер его партнер по "Аквариуму" и "Поп-Механике 1" (и такому проекту, как квартет с Курехиным, Гребенщиковым и со мной) Александр Кондрашкин. Умерли некоторые музыканты, принимавшие участие в "Поп-механиках", но я не хочу вспоминать дат и деталей.

 

===================================================================

 

Если вы романтик, вы — фашист!

интервью с Сергеем Курехиным

"Эл.": Вас считают постмодернистом. Согласны ли Вы с такой характеристикой?

С.К.: Говоря о постмодернизме, все рассматривают его как единое явление. Я предлагаю сразу же разделить его на элитарный, подлинный, и вульгарную версию, расхожий фетиш средств массовой информации. Подлинный постмодернизм — это здоровое и необходимое культуре явление, сыгравшее свою очень важную роль. Носителями были всего несколько человек, неназывавшие себя "постмодернистами". Кто себя так именовал, являлись уже эпигонами. Они были адептами расхожего постмодернизма, воплотившегося сейчас в самом массовом искусстве — телевидении. Все передачи пытаются кого-то "обстебать", никто не хочет говорить ни о чем серьезном, выдвигать логичные объяснения, говорить просто. Не зря так распространено слово "как бы" — это знак несерьезного отношения к своим словам. Это квинтэссенция вульгарного постмодернизма. Это символ невозможности нести внутри себя простое, естественное, здоровое.

"Эл.": Ваше определение постмодернизма?

С.К.: Моя точка зрения не отличается от общепринятой: это засилье информационных систем, когда возможно огромное количество информации, когда она становится самоцелью и исчезает основной стержень, ради которого и действует человек, стержень, который определяет культуру. Грубо говоря — исчезает принадлежность к традиции. Человеку, принадлежавшему к традиции, постмодернизм не нужен. Он смотрит по вертикали. А постмодернизм — рассмотрение всего по горизонтали. Постмодернист смотрит на все как на сегодняшний день. Человек традиции идет снизу вверх или сверху вниз (это не так важно), смотрит назад и вперед.

"Эл.": Часто считают, что постмодернизм — это такое наложение друг на друга разных интерпретационных и смысловых систем, которое взрывает ценностную нагрузку каждой из них. Это чем-то похоже на хаос.

С.К.: Хаос — это закономерное явление, он необходим в определенные моменты. С этой точки зрения, постмодернизм — своего рода подготовка хаоса. Существование в едином культурном пространстве вещей, имеющих отношение к разным областям. Постмодернизм — это, в самой простой трактовке, космополитизм в искусстве. Космополитизм по отношению к различным направлениям, составляющим сущность модернизма. Если модернизм — это попытка движения вперед, попытка создать абсолютно новую знаковую систему, то постмодернизм — это констатация того, что новую знаковую систему создать невозможно, а следовательно, на этом следует успокоиться. Я хочу разделить постмодернизм на две части — обозначенный и интуитивный. Когда он интуитивен — он в сущности является модернизмом. Если говорить о моем опыте — я был уверен, что делаю что-то совершенно новое, то есть находился не в постмодернистских, а в чисто модернистских рамках. Ощущение свежести, которое возникало от совмещения несовместимых элементов, было совершенно революционное. Я не воспринимал это как постмодернизм. Те же, кто пытались делать то же самое с осознанных постмодернистских позиций, допускали совершенно неадекватное смешение культур. Вульгарный постмодернизм — это попытка соединения не стержней культур, но их периферий. Мне же казалось, что я понимаю именно основное смысловое значение культур, которые я объединял между собой. Я объединял сердцевины, которые в принципе, в основе все совершенно одинаковы. Когда же они начинают разрываться — возникает вульгарный постмодернизм. Для меня он совсем неинтересен.

Эл": Постмодернизм — это реальное преодоление модернизма?

С.К.: Постмодернизм — это не революционное явление. Это попытка иронии над революционным, при сохранении желания быть революционным. Это желание сделать новое и одновременно боязнь этого. Постмодернизм первой волны, иными словами — подлинный, органичный постмодернизм, основывался на соединении любимых вещей. А любовь — едина. Для вас вещи, которые вам нравятся, в принципе, одинаковы. По отношению к двум совершенно разным вещам вы испытываете одно и то же чувство. А вульгарный постмодернизм — это попытка соединить эти же элементы без любви, не видя их единого истока. Это и отличает постмодернизм от традиции. Постмодернизм подменяет живую любовь схемой. Я же рассматриваю культуру как существо моей собственной любви к явлениям, которые я вижу как единое целое.

"Эл.": Идея радикального смешения несопоставимого, действительно, на первый взгляд не была свойственна модернизму, тем более — традиции. Тем не менее это явление мы можем постфактум увидеть в самом модернизме. Например, философ Жорж Батай — марксист, коммунист, интересуется эзотеризмом, гностицизмом. Или, например, Франсуа Жоливе-Кастело, который был одновременно президентом "Алхимического общества Франции" и членом Компартии. В 1927, после исключения из КПФ он же создал "Союз коммунистов-спиритуалистов". С точки зрения модернизма, все это более, чем странно...

С.К.: На самом деле, человек может, говоря о своей личной традиции, объединить, к примеру, Батая и Эволу — несовместимых личностей. И более того, каждый из этих авторов также неоднозначен — Эвола, к примеру, был "крайним консерватором", занимался сексуальной магией и в то же время читал лекции в СС. Вульгарный постмодернизм — это просто подмена истинных организмов, имеющих сложную структуру, на плоское упрощение. Любой организм сложен. Несколько объединенных организмов — еще более сложная схема. Постмодернизм, напротив, упрощает все до предела и лишь потом соединяет. Другое дело, что постмодернизм, с его желанием сопоставить, пусть искаженно и отчужденно, несопоставимое — симптоматичное явление. Это проявление совершенно здорового инстинкта усталости от схем. Он вполне естественен и появился в свое время. Все происходит в свое время, все подчиняется определенной логике циклов. Исходя из этой логики, постмодернизм был необходим.

 

"Эл.": Если рассматривать постмодернизм как исчерпанность доверия людей к тем системам ценностей, которые они в модернизме порождают в результате серьезного отношения к творчеству и интерпретационно-ценностным системам, то мы можем снова вернуться к модернизму после постмодернизма? Не будет ли это чем-то принципиально другим?

С.К.: Трудно сказать... У меня сейчас наступил второй период доверия. Первое доверие возникло на заре перестройки — казалось, что начинается эпоха расцвета мысли, культуры, науки. Я полагал, что искусство и наука воспарят. Но этого не произошло. Все художники доказали свою беспомощность. Живопись осталась в галереях, музыка на концертах, наука в лаборатории. Все и сейчас придерживаются привычных, конвенциональных схем. Мне казалось, что искусство должно строиться совершенно по-другому — на основе новейших коммуникаций, совмещающий в себе научную технологию и творческое откровение, что самим искусством будет называться совсем другое... Сегодня я испытываю вторую волну доверия: теперь должно появиться что-то новое, потому что сейчас, именно после того, как в России искусство обрело свободу (в отличие от Запада), все поняли пределы искусства. Искусство должно изжить ряд вещей, особенно — должна исчезнуть грань между наукой и искусством. Я ее уже не вижу. И именно поэтому мне так близка интеллектуальная ситуация Германии перед началом II мировой войны — тогда был осуществлен уникальный синтез искусства, науки, магии. Об этом, о людях сделавших это — Вирте, Вилигуте, Хорбигере, Йорге Ланце фон Либенфельсе, Хильшере, — предпочитают молчать, потому что сразу возникают ассоциации с концлагерями. Мы еще не готовы отказаться от рассмотрения культуры этого времени через призму социального аспекта. Но не будь ужасов Второй мировой войны, мы в результате беспристрастного анализа отдали бы себе отчет в том, что складывалась уникальная культурная ситуация. Если бы политический национал-социализм не был таким одномерным... Во всяком случае, я уверен, что когда задавили нацизм, задавили и едва начинавшую складываться синкретичную (я не могу найти более подходящего слова) культуру, объединявшую искусство, науку, политику, магию... К сожалению, еще долгое время это не будет предметом беспристрастного исследования — не хватит интеллектуальной смелости объявить, что Вирт, Юнгер или Вилигут были величайшими мыслителями ХХ века.

"Эл.": Тогда все же надо говорить не о постмодернизме. В нем нет энергии, он в принципе основан на отчужденности, иронии, безразличии. Вы же говорите о чем-то предельно органичном, страстном...

С.К.: Поставьте себя на место художника, который одновременно любит Средневековье и Возрождение. Он автоматически становится постмодернистом. В общепринятом значении. Потому что истинный постмодернизм пока не имеет названия. Если вы любите и Бернара из Клерво и Эразма, Марка Бернеса и "Sex Pistols", вы должны понимать, что любите в них одну основу, которую вы цените и знаете. А если вы берете рассудочно, холодно, внешнюю сторону и совмещаете — получаете вульгарный постмодернизм. Иными словами, постмодернизм для меня — это и явление и его деградационное развитие. Само явление для меня — не постмодернистично, а деградация — постмодернистична. Любое эпигонство — это постмодернизм. Любые подходы к синтезу смыслов — это что-то другое.

"Эл.": Но как назвать это другое? Явно уже не модернизмом.

С.К.: Смотря что мы имеем в виду под "модернизмом". Если конкретный этап в развитии культуры — это одно. Я называю модернизмом дух революционности в искусстве ХХ века. Модернизм сам эклектичен.

"Эл.": Интересно, что у Хабермаса есть две работы — "Die Neue Unubersichtlichkeit" и "Der philosophische Diskurs der Moderne", где он критикует своих бывших друзей и коллег — "новых левых": Батайя, Фуко, Лиотара, Лакана, Дерриду и т.д. — за то, что они якобы "скрытые фашисты", "онтологи", "недостаточно освободились от тоталитарного стиля мышления", "предали дух Просвещения", "поддались нацистскому обаянию Ницше, Хайдеггера, Юнгера и т.д". Он упрекает их в отходе от модернизма. И, по большому счету, он прав. Если посмотреть на модернизм, на людей "левого" лагеря, мы увидим, что "левизна" многих из них весьма относительна, что их модернизм подчас скрывает апелляцию к архаическим пластам — возьмите Бретона, Домаля, Арто, Андре Жида, которые интересовались Геноном...

С.К.: К вопросу о фашизме. "Фашизм" присутствует во всех явлениях культуры. Можно рассматривать любое явление как "начинающийся фашизм", "задавленный фашизм", "явный фашизм", "фашизм, отрицающий фашизм "и пр. Все имеет в себе зародыш "фашизма". А под фашизмом в чистом виде я понимаю романтизм. Если доводить романтизм до логического конца, он приводит к фашизму. Если вы романтик по ощущениям — вы должны обязательно остановиться. Иначе будете фашистом. Либо следовать до конца и становиться фашистом, либо отрицать романтизм.

"Эл": Приблизительно то же предложил и Хабермас. Он сказал, что "Новалис страшней, чем Гитлер". А "новый философ" Андре Глюксман проанализировал поэтапно возникновение фашизма и пришел к выводу, что "основа фашизма — сам человеческий факт".

С.К.: Я с ним абсолютно согласен.

 

"Эл.": Сочетание несочетаемого — в философии, искусстве, политике, науке — может иметь две формы: смешение, в основе которого лежит безразличие, полное и циничное непонимание, отчужденная дистанцированность, или, напротив, синтез, основанный на понимании диалектического единства или тайного родства разнопорядковых явлений...

С.К.: Постмодернизм — это реакция на мутацию духа. Что такое мутация? Это нечто новое, образующееся за счет парадоксального соединения несоединимого. К примеру, что такое постмодернизм в науке? Это прежде всего теория хаоса Мандельброта. Снятие границ между рассмотрениями одного и того же явления с точки зрения физики, химии, социологии. Но самое интересное заключается в том, что и алхимию можно рассматривать как постмодернистскую органическую науку, которая потом распалась на составляющие — медицину, фармакологию, философию, оккультизм... В противном случае надо рассматривать ее как неоправданное сочетание абсолютно разноречивых и несовместимых вещей.

"Эл.": Кстати, современная наука стала очень серьезно интересоваться алхимией с разных точек зрения — начиная с Юнга и кончая ядерной физикой, новейшей фармакологией. Алхимия дает именно сейчас очень много науке, хотя 200 лет назад она, казалось, была полностью осмеяна.

С.К.: Так вот алхимики не думали, что они занимаются неоднородной вещью, и не знали этих конкретных наук. А Просвещение заявило, что они занимались истинными науками в ложном сочетании. Может быть, все зависит лишь от точки зрения? То, чем является постмодернизм сегодня, может рассматриваться в дальнейшем как истинный модернизм.

 

"Эл": Представьте себе: постмодернизм тотально победил в искусстве и в науке. Отныне рок-музыка обязательно сопряжена с оперой, балет с тяжелой поступью сталевара, скрипичный концерт — с негритянским соулом, квантовая механика — с психологией глубин. Если все вернется на круги своя — будет ли это тем же самым? Иными словами, возможно ли возвращение к модернистским формам (на этот раз я имею в виду именно формы) после постмодернизма?

С.К.: Если рассматривать постмодернизм как засилье информации, то можно говорить о ложных информационных пространствах. В глобальной информационной сети — Интернете, где не существует никакой цензуры, можно давать любую информацию, и отличить истинную от ложной невозможно. У человека, который начинает воспринимать мир через Интернет, возникает своя картина видения мира, людей, и в дальнейшем правда или ложь теряют всякий смысл в едином информационном потоке. И если Интернет будет продолжать развиваться, то рано или поздно умрет само традиционное представление о знаковых системах. Это кризис не культуры, науки или цивилизации — это кризис языка как основы коммуникации. Коммуникация выходит на новый уровень. Наш язык основан на дисконтинуальном. Может возникнуть новый язык, принадлежащий сфере континуального. Язык вне хаоса, в порядке, есть дуальность, в то время как в хаосе никакой дуальности нет. Можно предположить появление континуального языка, в котором нет слов, нет мыслей. Есть лишь время. Язык, главным содержанием которого будет чистая длительность. И Интернет — это первый шаг в этом направлении. Когда информации слишком много, ее дискретность теряется. И тут возможна ситуация информации без всякого содержания. Кстати, такой тип сознания часто встречается в русском народе. Это космизм. Сознание людей впадает в иллюзию соприкосновения со сферой, которая не получает дисконтинуальной расшифровки. Как бы то ни было, ситуация возвращается к тому моменту, когда слово снова становится реальным бытием.

Элементы, №8, М., 2000

===================================================================

 

Сергей Курехин - Михаил Болотовский

ДЕТИ - НАШЕ БУДУЩЕЕ

Сергея Анатольевича Курехина я встретил в планетарии. Делов том, что одну из крупных звезд, которую откроют в ближайшее время, насколько мне известно, назовут его именем. На презентации новой звезды будет звучать курёхинская музыка, а приглашенные смогут насладиться белыми грибами в клубничном соусе (любимое блюдо маэстро). Кроме того, каждому гостю вручат по ветке САКУРы, срочным разведением которой занимается сейчас администрация планетария. Почему сакуры - да просто это анаграмма С. А. Курехина! Короче говоря, в ближайшее время нас ждет грандиозное шоу...

Впрочем, пока далеко не все идет гладко. Новая звезда еще не открыта, и вдобавок придется переписывать фонограмму - один из сотрудников планетария по ошибке вместо бессмертной курёхинской музыки записал "Лунную сонату" немецкого композитора Бетховена. Видимо, поэтому Сергей Анатольевич был опечален и разговаривать со мной явно не хотел.

- Давайте сменим тему, - сказал он мне, не дожидаясь первого вопроса.

- Конечно, давайте! - немедленно согласился я, фальшиво улыбнувшись.

- Будем говорить серьезно, - предложил он, с тоской посмотрев на меня. - Вы, наверное, ждете от меня каких-то глупых шуток?

- Разумеется, - признался я. - Первое апреля наступает.

- Я серьезный человек, отец троих детей. Все они кричат, их нужно вовремя кормить. Повторяю, я очень серьезный человек.

- Сергей Анатольевич, я предлагаю вам стать редактором нашей газеты. Это - коллективная просьба всей редакции.

- К сожалению, я вынужден отказаться, дорогие мои... девушки.

(При этих словах я внимательно посмотрел на самого себя, потом оглянулся, но никаких девушек, к великому сожалению, не обнаружил.)

- Вообще, иметь печатный орган - моя давняя мечта. Но я вижу иронию в ваших глазах, увы. Притом вы понимаете, если я приду, газета станет совсем другой.

- И какие же перемены нас ждут?

-Во-первых, я немедленно изменю название. Введу больше крови и патологии. Например, "Пять углов преступления". Во-вторых, сменю эмблемку. Этот чудный юноша, который бежит куда-то и размахивает руками - он такой правильный... Я бы ввел какую-нибудь патологию - типа отсутсвия одной руки или ноги.

- Года два назад в интервью нашей газете вы сказали, что она всем хороша, только скандалов не хватает...

- Нет, скандалов не надо. Я резко изменил свои взгляды. Наоборот, добропорядочность, гармония, простые, хорошие человеческие чувства... Вам не хватает ярко выраженной идеи. Кроме того, газету ничто не выделяет из остальных. Я бы сделал ее ядовито-зеленого цвета или ярко-оранжевого, такого мерзкого... Нужно думать о детях. Вы, надеюсь, знаете, что дети - наше будущее?

Совершенно ошеломленный, я покачал головой. Такая оригинальная, потрясающе свежая мысль мне и в голову не приходила.

- Детей и подростков интересуют вещи, о которых вы не пишете. Я не видал ни одной статьи о Дэвиде   

 

===================================================================

Александр Дугин

418 МАСОК СУБЪЕКТА
 
(эссе о Сергее Курехине)
    • "72. У нас больше нет места в этом мире, где сердца людей ожесточились подобно железу или подобно цементу мертвого храма.
    • 72'. Чем более жестокими и дикими они будут, тем больнее будут им пытки и тем совершенней перемелет их смерть."

Луи Каттье "Вновь обретенная Весть", книга XXII

1. Два постмодернизма

Постмодернизм не есть нечто фиксированное и строгое, раз и навсегда данное и описанное. Речь идет лишь о прогрессивном осознании исчерпанности ценностных систем и художественных методов, свойственных эпохе "модерна". Постмодернизм единодушен в отрицании модернизма, в попытке его преодоления, но там, где речь заходит о новом, альтернативном утверждении, это единодушие мгновенно пропадает. Одни постмодернисты целиком наследуют сам дух "нового времени", видя в постмодерне только новый (хотя и особенный) этап непрерывного культурного развития. Но есть и иные носители того же постмодернистского импульса, понимающие, однако, постмодернизм как конец целого периода в цивилизации, связанного с "новым временем", как внезапно открывшуюся возможность обратиться (пусть в новой форме) к тем реальностям, на отрицании которых базируется эта цивилизация. Постмодерн -- в своем сарказме и осмеянии серьезности авангардистской рефлексии -- делает возможным духовную реабилитацию "премодерна", т.е. мира традиции, со свойственными ему культурой, аксиологией, этикой и т.д. Иными словами, можно определить этот второй вариант постмодернизма как разновидность Консервативной Революции...

Сергей Курехин, безусловно, принадлежал к этому консервативно революционному направлению.

2. Поп-механический "тоталитаризм"

Курехин собирает в своей "Поп-механике" практически все виды искусств -- балет, музыку, мелодекламацию, цирк, театральные постановки или кукольный театр, эротический перформанс, живопись, декоративное искусство, кино и т. д. Причем, такое слияние разрозненных элементов проходит сквозь все его творчество -- с навязчивостью, подчеркивающей неслучайность, глубинную обоснованность метода для самого художника. Кажется, что мы сталкиваемся с настоящим хаосом, с тотальным синкретическим смешением всех стилей и жанров в странном полусмешном-полусумасшедшем представлении (в котором непонятно, когда весело хлопать, а когда мрачнеть). На первый взгляд, такое смешение -- чистый авангардизм, т.е. шаг вперед по отношению к распределению жанров даже в модернистском контексте, где самые радикальные попытки выйти за пределы стиля все же подчиняются внутренней логике, присущей данной сфере искусств. У Курехина же -- особенно в его масштабных, тотальных, массовых "Поп-механиках" -- просматривается (впечатляюще) стремление сочетать именно все, все вместе взятое. По мере развития "Поп-механики" неумолимо расширялось не просто количество элементов, используемых в шоу, но и количество жанров, дисциплин... Самые последние этапы творчества Курехина (многих поставившие в тупик) характеризуются тем, что в этот контекст постепенно включается политика (естественно, экстремистская), ритуал, научные опыты. Единицы представления расширяются от личностей до коллективов, от объектов до видов, от стилей до жанров, от персоналий до дисциплин.

В этом стремлении к тотализации творчества -- объяснение последних увлечений Сергея. Те, кто не поняли смысла этой ориентации, видимо, никогда всерьез не задумывались над сущностью того, что он делал и раньше. В противном случае, обращение к политике, геополитике, эзотеризму не воспринималось бы как нечто странное, "скандальное". Экспансия за пределы жанровой ограниченности, некоторый постмодернистский "империализм" в искусстве логично перетекли в область политического, где оперируют с особенно большими величинами -- историей, социальными учениями, массами. Естественно, что "империалиста" в творчестве более всего привлекает евразийский масштаб в политике, а стремление к пределам в искусстве естественно трансформируется в увлечение политическим радикализмом...

3. Скоморохи -- жрецы премодерна

Если в отношении "модерна" смешение всех видов искусства (шире, культуры) в нечто единое является, действительно, новым и беспрецедентным, то в более широком историческом контексте все выглядит иначе. Дело в том, что ортодоксальные виды современного искусства -- как то: музыка, балет, живопись, театр, литература и т.д. -- сложились как незыблемые самостоятельные жанры довольно поздно -- начиная с Возрождения, а кристаллизовались и совсем уж недавно -- с началом Нового времени. Оказывается "модерн" или современное искусство получили жанровую спецификацию (от которой они жаждут освободиться в постмодернизме) строго в момент перехода от общества традиционного к обществу профаническому.

А что же было до этого?

Здесь мы сталкиваемся с некоторым интересным обстоятельством. Все современное искусство в христианской (и постхристианской) цивилизации развилось из некоего общего комплекса, в котором сосредоточилось наследие дохристианского ("языческого") религиозного и эзотерического культа. В Европе это была культура труверов или миннезингеров, в России (с еще большей наглядностью) эту же функцию выполняли $скоморохи#.

Христианство, и особенно строго Православие, осуждает всякое внерелигиозное искусство (особенно это касается музыки, плясок, светских песен, театральных представлений и т.д.), справедливо считая все это продолжением дохристианской сакральности. Позднее ставшие светскими развлечениями, игра на музыкальных инструментах, пляски, поэзия, театральные представления и т.д. изначально были инструментами магических и теургических ритуалов. Их исполняли специальные категории жрецов или пророков (вспомним кельтских "бардов" и "ваттов", бывших членами жреческой иерархии друидов). До сего времени некоторые примитивные народы, у которых распространен шаманизм, сохраняют такое же отношение к искусству. Пение, пляски, представления, рецитация мифов и т.д. -- дело исключительно шамана, который и является центральной и основной фигурой в сфере того, что в профанической цивилизации стало называться "искусством". Даже в Ветхом Завете упоминается о подобной практике: например, пророк Елисей (ученик Илии) начинает пророчествовать, когда слышит игру на гуслях специально приглашенного музыканта. Но в самом изначальном обществе пророк и музыкант были не двумя различными персонажами, а одним и тем же лицом. Так, в ессейских кругах понятия "пророческая школа" и "музыкальная школа" были синонимами!

Христианство вытеснило эти дохристианские теургические культы из социальной реальности, но они не исчезли полностью и стали достоянием особых групп, довольно маргинальных, но сохраняющих вопреки всему основы древнейшего знания, принципы культовых практик. На Руси главным братством такого рода после окончательного искоренения волхвов и их традиций, стали "скоморохи", "веселые люди".

Скоморохи в своих представлениях фактически воплощали в себе в синтетическом состоянии все то, что позднее получит название искусства в модернистском смысле. Они играли на музыкальных инструментах, плясали, показывали театрализованные представления, рассказывали предания в стихотворной форме, водили с собой дрессированных зверей и т.д. Но все эти элементы их деятельности были объединены общим сакральным знанием космологического порядка -- их шутки (даже самые грубые) были формой изложения символической доктрины, пляски представляли собой теургические магические жесты, в своих песнях они передавали инициатические секреты, вытесненные христианской догматикой. При этом и сами они и их зрители впадали в состояние транса, т.е. особого духовного настроя (прелести), в котором ясно ощущается присутствие потустороннего мира. Не удивительно, что при это важную роль играло употребление алкоголя или иных психотропных веществ (возможно грибов).

Именно скоморохи (и их традиция) являются для России начальным автохтонным синтезом того, что позднее станет искусством и его жанрами. Пляска перейдет в балет, пение -- в оперу, игра на музыкальных инструментах -- в симфоническую музыку, пересказ мифов -- в литературу, дрессировка зверей и шутовство -- в цирк и т.д. Важно заметить, что в отдельную область -- оккультные науки -- выделилась и сакральная сторона учения скоморохов.

Единственно, что секуляризация русского общества шла под прямым воздействием Запада, поэтому на становление светской культуры больше повлияли продукты разложения западных эзотерических организаций (которые, тем не менее, были прямыми аналогами русского скоморошества). Это привело к некоторому культурному дуализму, сохраняющемуся и до сих пор: высшие классы русского общества считают "культурой" результаты расщепления единого комплекса европейских "труверов" или "жонглеров", тогда как народные массы во многом наследуют автохтонное "скоморошеское" понимание "развлечения" или "веселья" (с этим, в частности, связано культовое значение "пьянки", но это особая тема).

4. Зловещий смех

То, что всегда делал Сергей Курехин -- не просто творческий поиск, это упорное и последовательное воссоздание того органического единства, которое предшествовало и классике, и модерну, и гипермодерну (рок-музыке, авангардизму и т.д.). Поражает, с каким постоянством он воспроизводил все основополагающие черты традиционного, "докультурного", "архаического" жречества. Будучи по образованию классическим музыкантом, пианистом и композитором (одним из лучших российских джазистов), он с самого начала тяготел к введению в свои концерты животных, зверей. Не одноразовый эпатаж -- а настойчивая уверенность в осмысленности представления животного на сцене как в самозначимом глубоко символическом акте. Звери в традиции -- календарные и космологические символы. Каждый вид -- буква в священной книге, внятной жрецам. Кролики, львы, коровы, курицы Курехина (как медведи, собаки и козы русских скоморохов) суть тотемические и астрономические знаки. Подобно римским авгурам (предсказателям по птичьему полету) Курехин особенно интересуется орнитологическим символизмом -- воробьям, к примеру, он посвящает свою гениальную "Воробьиную Ораторию" (одно время он был воодушевлен проектом постановки монументального памятника воробьям).

В "Поп-механике" постоянно возникала тема театра, постановки. Иногда концерт фактически полностью превращался в спектакль. Внешняя абсурдность сюжета (как и у скоморохов) скрывает символические ряды. Так же объясняются и внешне странные (почти комические) телепередачи (знаменитые "Грибы") -- под видимой нелепостью скрыты эзотерические доктрины. После публикации на русском текстов Теренса Маккены ("Пища богов") о влиянии на психику психоделических грибов и об их связи с сакральными культами у древних народов идея о том, что "Ленин был грибом", должна восприниматься далеко не так бредово. Магическая подоплека большевизма становится все более очевидной; Курехин лишь опережает строгие научные исследования, облекая серьезнейшие доктрины в гротескные формы, вызывающие смех.

Кстати, о смехе. Сам феномен смеха не так очевиден и прост, как кажется. Традиция считает, что это привычное в человеческом обществе действие на самом деле есть форма контакта с потусторонним, и поэтому в некоторых магических практиках с помощью смеха вызывают духов (сопоставьте с этим запрет на смех и улыбку во многих аскетических практиках, а также ритуальный характер смеха в средневековом обществе; например, алхимический и оккультный, оперативно-магический "мессидж" у Рабле).

Смех, который вызывал Курехин, странен и неоднозначен. Тот, кому казалось, что он понимает смысл его улыбки, заблуждался еще больше, чем тот, кто откровенно недоумевал. В этом смехе есть что-то изначальное, крайне невеселое. В принципе, и сами скоморохи часто предстают в истории как двусмысленные персонажи. Воплощая в себе архетип "пришельца", "иного", "чужого", скоморохи вызывали одновременно и интерес и отторжение (даже ужас). Они были как бы посланцами "с той стороны".

Есть мнение, что с годами "Поп-механика" становилась все мрачнее, от "лучезарного юмора" переходя к "зловещему мракобесию". На самом деле, лишь прояснялся изначальный проект Курехина. Становясь более понятным от полноты реализации, он начинал пугать.

5. Растворение личности

В "Поп-механике" участвовало множество знаменитых личностей -- музыкантов, певцов, актеров, художников, поэтов, общественных деятелей. Но все становились своего рода манекенами в странном действе Сергея Курехина, в сознании которого они приобретали особое культовое функциональное значение, совершенно отдельное от того статуса, который был присущ им сам по себе. Сквозь всех начинала просвечивать какая-то особая реальность, особое неопределенное существо... Причем это не личность самого режиссера, организатора и манипулятора странного хаоса, но нечто иное, "магическое присутствие", размытые, но довольно зловещие черты "кого-то еще". Улыбаясь, сам Курехин говорил о предчувствии рождения в космической среде "нового существа", которое должно вот-вот обрести физиологическую оболочку. И снова в этом слышатся нотки архаической теургии, волевой манифестации в привычном контексте грозной потусторонней реальности...

Слово "скоморох" произошло от слова "маска". В последней "Поп-механике" (октябрь 1995) все участники были в масках. У Курехина все становится масками, странным карнавалом, зловещим водоворотом, в котором растворяется личность, привычная реальность, где все ожидания неизменно обманываются. Персона исчезает...

Но вспомним этимологию слова "персона" -- так назывались именно "маски" в греческих трагедиях. Генон подчеркивает инициатический смысл античного театра. -- Смена масок одними и теми же актерами иллюстрирует инициатическую идею того, что индивидуум не есть вещь в себе, законченная и абсолютная реальность. Это -- лишь игра высших духовных сил, временное образование, сотканное из грубых элементов, готовое в любой момент раствориться. А за всем этим -- холодно и неизменно -- стоит неподвижное небесное Присутствие, вечное "Я". Вовлекаясь в водоворот абсурдных и не имеющих самостоятельного значений ситуаций, в некоторую космическую "Поп-механику", вечное "Я" забывает о своей природе, начинает отождествляться с маской. Сакральный театр призван напомнить о том, что это заблуждение, что важно лишь грозное Присутствие, а люди -- только тени потусторонних объектов. Поп-механика -- как и раек скоморохов -- модель мира, "римейк" архаического святилища.

6. 418

Жизненный проект Сергея Курехина амбициозен в высшей степени. Поп-механика должна стать до конца тотальной. По ту сторону модерна все яснее вырисовываются черты новой реальности. Искусство, каким оно было в эпоху "модерна", исчерпано. Вместе с ним исчерпана культура модерна, философия модерна, политика модерна... Человек модерна подошел к роковой (для себя) черте. Апокалиптические мотивы нынешней цивилизации стали почти "рекламной" очевидностью.

А за гранью мрака пробиваются невидимые пока лучи. Новый эон, новый мир, новый человек.

Люди с психологией "soft" видят грядущее в тонах инфантильного оптимизма -- нью-эйдж, экология, дзэн-буддизм, пережитки "хиппи". Курехину гораздо ближе апокалиптические краски Алистера Кроули. Новый эон будет жестоким и парадоксальным. Век коронованного младенца, обретения рун, космического буйства Сверхчеловека. "Рабы будут служить и страдать".

Восстановление архаической сакральности, новейшее и древнейшее одновременно синтетическое сверхискусство -- важный момент эсхатологической драмы, "бури равноденствий".

Кроули утверждал в своей "Книге Законов", что только тот, кто знает смысл числа 418, сможет перейти в новый эон, в котором наступит эра подлинного постмодернизма -- без стонов и компромиссов.

Последняя "Поп-механика" проходила под знаком 418. Фактически, это была кроулианская постановка, иллюстрирующая конец эона Озириса.

Что-то подсказывает, что скоро мы увидим вокруг нас странные знаки.

 

===================================================================

ВЛАДИСЛАВ МАКАРОВ

МУЗЫКА НА ВОДЕ

ЧЕЛОВЕК С ДАЛЕКОЙ ЗВЕЗДЫ или МАСТЕР НЕДОУМЕНИЯ - СЕРГЕЙ КУРЕХИН

Сергей Курехин

 

Сергей Курехин

Этим летом Сергею Курехину, уникальному музыканту и композитору, исполнилось бы 50 лет. Это кажется невероятным для тех, кто знал Сергея, так как он остался в памяти молодым, энергичным и чрезвычайно обаятельным. Его уход из жизни восемь лет назад был трагедией и шоком для всего нашего нового искусства, ибо не было жанра, который бы не привлекал Курехина и где бы он себя не проявил. Его неуемность сражала наповал, его интересы простирались далеко за пределы музыки, это философия и мифология, театр и кино, сакральные культы, геополитика, лингвистика, культурология и так далее и так далее. Личность и его судьба несут отпечаток таинственности и мистичности, его жизненный темп не поддается рациональному объяснению. Бешеная скорость игры на фортепиано наводила ужас на профессионалов и восторг армии его поклонников. Парадоксальная и непредсказуемая манера поведения завораживала окружающих. Масштаб его личности был исключительным и, к сожалению, до сир пор не оцененный и не осмысленный. Поэт и литератор Аркадий Драгомощенко в юбилейной программе о Курехине на канале «Культура», назвал музыканта «человеком с далекой звезды», что метафорично отражает образ этого удивительного человека, вспыхнувшего и ярко озарившего все вокруг.

Вся питерская и российская артистическая богема боготворила этого человека. Его грандиозный мультимедийный, как теперь говорят, проект «Популярная Механика» захватывал огромное количество музыкантов, художников, и деятелей всех видов искусств синтезировал парадоксальным образом совершенно несовместимые вещи, например академический струнный квартет и популярную рок-группу, как «Кино», или официозного певца Эдуарда Хиля и театр лилипутов, пожарный оркестр и джазовых импровизаторов. По сцене разгуливали гуси, куры и даже лошади, в то время как исполнялись серьезные оперные арии, которые могли неожиданно смениться псевдо-китайскими наигрышами, но общая драматургия действа контролировалась не только фортепиано и синтезатором Курехина, но и его жестами, прыжками и знаками, коими он сопровождал весь процесс на сцене. Этот грандиозный полигон и представлял загадочное и масштабное мероприятие, которое публика в различных уголках планеты всегда ожидала с нетерпением и интересом.

Курехин объездил множество стран, переиграл со всеми западными звездами авангарда, с которыми обходился порой без всякого подобострастного почтения. В среде российского андерграунда он, бесспорно, считался лидером. Кстати сказать, он собирался приехать в Смоленск с американским саксофонистом Кешаваном Маслаком буквально за пару месяцев до своей неожиданной смерти. Я должен был помочь организовать этот концерт в филармонии и сыграть с ними вместе, но судьба распорядилась иначе…Сергей умер от редчайшей болезни, саркомы сердца. Редкий человек погиб от редкой болезни, как написали в некрологе. Это было загадкой для всех.

Я познакомился с Курехиным в начале его музыкальной карьеры, в 80 году и тогда же у нас сложились дружеские и творческие отношения. В одном письме того времени он писал мне что хочет соединить «Лебединое озеро» с «Секс Пистолз»! «Нужно все перевернуть!» Тогда это казалось сумасшествием, однако Курехин так и сделал, чем предвосхитил постмодернистскую эстетику размывания смыслов. На каком то этапе мы играли вместе. После нашего выступления на Рижском джазовом фестивале в 80 году Курехин был отлучен навсегда от этого мероприятия из-за шока, вызванного обращением с фортепиано.

Из музыканта авангардного джаза Сергей превращался в анти-поп звезду, которому тесны были рамки одного стиля или направления. И я был свидетелем его искрометного подъема.

Потом наши пути разошлись. Он писал музыку для театра и кино, снимался в фильмах и телепередачах, придумывал абсурдисткие сценарии и разыгрывал часто их в жизни. Его артистическая цель и эстетическая задача была вызвать… НЕДОУМЕНИЕ. В некотором отношении, все это было продолжением идей футуристов и поэтов-обэриутов начала ХХ века (Хармса, Введенского), но также и модного в восьмидесятые годы дзен-буддизма с его эстетизацией парадокса. Поэтому наиболее адекватное выражение это носило в принципе импровизации, спонтанной, свободной импровизации.

Эти идеи тогда носились в воздухе. И так как импровизация нуждалась в свободе, художники ее боготворили. Эпоха перестройки принесла свободу, но вместе с ней и проблемы, о которых мы и не подозревали. Рынок и коммерческий подход к искусству создал новые правила игры. И многие их не выдержали или не приняли.

Курехин обошел эти проблемы, точнее был вне их или использовал по-своему, оставаясь самим собой. Идеалом Курехина был Моцарт, и он действительно был чем-то родственен великому гению, легкостью и чистотой музыки, прежде всего. Помните прекрасный фильм Милоша Формана «Амадей», так вот Моцарт там удивительно напоминает, даже внешне Сергея Курехина, музыкального гения 20 века.

Десяток пластинок записанных Курехиным не передают, к сожалению, всю полноту, тонкость его музыки, ибо смысл этой музыки всегда был в непредсказуемости и неуловимости. Она оставляла, как и желал того автор, главное – чувство недоумения, но так же, как не парадоксально! ощущение эстетического удовлетворения и своеобразной красоты. И, конечно же, не в последнюю очередь ее особенностью была фантастическая, магнетическая, гипнотизирующая энергия.

Критики еще долго будут ломать голову, как охарактеризовать музыку Курехина и куда ее отнести. Но мне кажется, что в том-то все и дело, что она не вписывается ни в какие рамки, как и вся личность большого художника – Сергея Курехина.

ЧЕЛОВЕКА С ДАЛЕКОЙ ЗВЕЗДЫ…

 

===================================================================

  
Коммерсантъ-Daily 12 ноября 1996 г.
Послание Сергею Курехину от Сергея Курехина

        В Москве и Петербурге прошли концерты, включенные в фестиваль "Страсти по Сергею". От официоза и пафоса -- в контексте курехинского творчества столь двусмысленных -- этот масштабный полугодовой марафон из десятков разнородных мероприятий отчасти спасает то, что его организаторами и участниками являются друзья Сергея Курехина. В отличие от претенциозного названия всего цикла одна из программ была озаглавлена коротко и точно -- "Без Курехина". Однако по доле присутствия самого Курехина на сцене -- его подхода к музыке и его музыки как таковой -- эта акция превзошла все предыдущие.

        Американец Кешаван Маслак (саксофон, кларнет, гитара) и японец Отомо Йошихиде (вертушки, клавишные) вместе никогда не играли, но с Сергеем Курехиным выступали оба. Свидетельствами партнерства стали компакт-диски Курехина и Маслака, а также неосуществленные проекты. Дуэт Маслака--Йошихиде явно стремился расшириться до трио, подразумевая незримое участие того, кому была посвящена программа. Камерная "Поп-механика" -- как назвал дуэт Николай Дмитриев, один из организаторов фестиваля и ведущий концертов -- включала все признаки большой, следуя правилам эпатажа и иронии. Зрительный ряд составляли раскрытый для Сергея рояль с аккуратно развешенными цветными майками, виниловые пластинки, которые расшвырял по сцене Отомо Йошихиде, эквилибр Маслака с гитарой, сопровождаемый в самые откровенные моменты выкриком "fuck". План звуковой -- шумы, скрипы и скрежеты, извлеченные из семплеров, микрофонов и проигрывателей, истошные всхлипы гитары и саксофона, фрагменты из классики и музыки самого Курехина. Удовлетворяющая гибким законам фри-джаза огромная композиция Йошихиде--Маслака воскресила имя Джона Кейджа ("Дорогой Джон Кейдж, когда увидишь Сергея, пожалуйста, передай ему привет", -- так расшифровывалась программа диска, выпущенного Маслаком уже после смерти Курехина на основанной последним фирме "Длинные руки"). Как у Кейджа, коллажи строились из урбанистических шумов, отрывков записей и собственно импровизаций. Повод музицирования был продекларирован фрагментом Kyrie eleison.

        Кешаван Маслак -- как явствует из его фамилии, потомок выходцев с Украины -- после шести лет активных поисков нашел в лице Курехина адекватного себе партнера. С конца 80-х Маслак несколько раз выступал на наших джаз-фестивалях, переиграл со многими нашими джазменами и даже выпустил с ними две пластинки. Это высокообразованный музыкант, прошедший бигбэндовую школу и многому научившийся в нью-йоркском даунтауне -- от инструментального театра Джона Кейджа до минимализма Филипа Гласса и мультимедиа Лори Андерсон. В качестве тенор-саксофониста американский украинец долго работал в Европе с первооткрывателями американского и европейского фри-джаза (от Санни Меррея до Хана Беннинка), идеально вписался и в полистилистическую концепцию курехинской поп-механики.

        То же можно сказать и об Отомо Йошихиде -- представителе той школы новой импровизационной музыки, которую называют и аудио-артом, и "шумовой" музыкой. В принципе ready-made, готовый звуковой объект, в частности, грампластинка вместо музыкального инструмента -- это не ново: в своем "Воображаемом ландшафте #5" (1952) Джон Кейдж предписывал использовать аж 42 граммофонных диска. Не новость и включение "готовой" музыки в шумовой контекст -- от "Фонтана микс" Кейджа и "Гимнов" Штокхаузена до индустриального рока германцев из Einsturzende Neubauten. Принципиальная новизна того, что делает Йошихиде -- автор музыки к успешным фильмам, -- в технологичности его импровизаций. Когда Отомо-сан эффектным жестом разбрасывает вокруг себя грампластинки (по Адорно -- черный сургуч бессмертия), синхронно сопровождая момент их столкновения со сценой или роялем соответствующим звуком синтезатора (на котором играет ногами), а Маслак стегает полотенцем лежащую перед ним электрогитару, публика растерянно оглядывается -- ей кажется, будто микрофонизирован даже пол у нее под ногами.

        В этот раз ни москвичи, ни петербуржцы не услышали Маслака--мастера тенор-саксофона в духе Гато Барбиери ("Последнее танго в Париже"; в этом отношении у Маслака -- общая школа с Владимиром Чекасиным), но его певучую украинскую душу можно было почувствовать в том, как мастерски пристраивал он "шумовой" спектр к цитатам Йошихиде -- будь то гимн СССР, русский лубок Лидии Руслановой, классические гармонии "Реквиема" Форе или сентиментальный пафос романса "Дорогой длинною", записанного Маслаком и Курехиным в той гротесковой манере, которая, казалось, должна была умереть вместе с самим Курехиным и его поп-механикой. Но не умерла.

        Московский концерт прошел при аншлаге, в постоянном диалоге с публикой; чинный петербургский зал с красными креслами был полупуст вначале и в течение концерта приближался к пустоте полной. В Москве на первом плане оказалось представление; в Петербурге исход утомленных слушателей стал одним из компонентов новой композиции, почти лишенной сценического визуального сюжета и тем самым выводящей на первый план качество звучания. Разделенная в Москве на две части, в Петербурге композиция не прервалась для передышки, агрессивно нападая на слушателя, тираня и мучая (что может быть страшнее звука иглы, яростно царапающей виниловую пластинку?). Московский концерт закончился истеричной "песней той, что в даль летит звеня", петербургский -- хоровой гармонией (во втором концерте выступил также петербургский дуэт Вячеслава Гайворонского и Владимира Волкова, участвовавших когда-то в "Поп-механике"). Вместе же единая московско-петербургская композиция воспроизвела схему достижения катарсиса -- схему настолько привычную, что ее впору пародировать.
КИРА ВЕРНИКОВА
ИРИНА ЛЕСКОВСКАЯ
ДМИТРИЙ УХОВ

=================================================================================
 

 

 

 

 

 

 

 

 

Курехин

 Андрей Пирогов и Текле Гильман, 'оЗон',  март 2001