Слово «Илиада» может ввести в заблуждение. Оно ассоциируется с чем-то давно минувшим и не имеющим к нам никакого отношения. Даже если мы уточним и скажем, что речь идет о XXIII песне Илиады, т.е. о погребении Патрокла, то и тут мы вряд ли приблизимся к актуальному сопереживанию, ибо легко можем отделаться шекспировской фразой: «Кто мы Гекубе?». Но если мы примем во внимание, что все последние годы этой темой занимался Анатолий Васильев, построивший свой театр, а затем изгнанный из этого театра и из России вообще, то тема Троянской войны и тема тризны по Патроклу примет более актуальный характер. И дело тут даже не в том, что «Илиада. XXIII песнь» стала последним наиболее фундаментальным и репрезентативным спектаклем, поставленным Васильевым в России, а в том, что сам Васильев благодаря своим фантастическим художественным достижениям и не менее фантастически скверному характеру давно уже превратился в эпического персонажа, а ситуация, в которой он оказался, - давно превратилась в эпическую ситуацию. «Я построил город солнца, но тут наступила ночь», - как-то сказал он мне. Так могли бы говорить не только герои Троянской войны, но и герои Махабхараты, ибо именно с Троянской войны и со сражения на поле Куру началась эпоха Кали-Юги, эпоха космических сумерек.

В отличии от предыдущих наших совместных работ – я имею ввиду «Плач пророка Иеремии» и «Моцарт и Сальери», в которых использовались уже готовые композиции, музыка к «Илиаде» писалась специально. Для этой цели Васильев создал в своем театре специальный хор, и моя работа с этим хором напоминала скорее не композиторскую работу, но работу в рок-группе. Мы действовали совместно, постоянно пробуя, экспериментируя, отвергая и снова пробуя, пока не приходили к нужному результату. Моя цель заключалась в совмещении архаических формул и архаической артикуляции с минималистскими методиками – именно это в наибольшей степени могло соответствовать уже существующим васильевским наработкам и штудиям к «Илиаде», во многом основанных на принципах боевых восточных искусств. Я пытался как можно органичнее вписаться в ситуацию, созданную Васильевым с тем, чтобы музыка стала неотъемлемой частью этой ситуации. Однако, несмотря на это мне кажется, музыка «Илиады» может звучать и самостоятельно. Этому в немалой степени способствуют уникальные исполнительские возможности хора «Илиада», обретенные им в совместной работе с Андреем Котовым, Светланой Анистратовой и Татьяной Гринденко – именно ей принадлежит большинство акустических и артикуляционных находок, которые стали визитной карточкой данной записи. И, конечно же, над всем этим витает тень Васильева  - именно тень, потому что сам он находится далеко, и мы не можем больше как прежде встречаться  с ним с глазу на глаз. Но кто знает – может быть в его судьбе произойдет новый поворот, и все опять изменится? Хотя вряд ли что-то может измениться в эпоху космических сумерек, в эпоху нового ледникового периода.

Владимир Мартынов